Права на объекты интеллектуальных прав, входящие в состав имущества супругов

Возникновение и развитие правоотношений, направленных на обеспечение охраны объектов интеллектуальной собственности,

происходило задолго до формирования понятийного аппарата,

используемого при осуществлении правовой регламентации данных отношений в настоящее время.

Первым законодательным актом в сфере промышленной собственности считается Декларация Венецианской республики 1474 г., согласно

положениям которой гражданин, изобретший машину, ранее не использовавшуюся на территории республики, получал привилегию, в соответствии с которой всем остальным лицам запрещалось в течение десяти лет изготавливать подобные машины^[14]. Подобная привилегия может рассматриваться в качестве аналога или прообраза патента.

Первым законодательным актом в сфере авторского права традиционно признается Статут королевы Анны 1710 г. («Акт о поощрении учёности путём наделения авторов и покупателей правами на копирование печатных книг на нижеуказанный период времени»)^[15], предоставлявший авторам и приобретателям рукописей возможность в течение четырнадцати лет препятствовать печатанию книг без их согласия с правом продления данного срока в определенных законом случаях.

В Российской империи начало охраны промышленной собственности было положено в XVII веке Новоторговым уставом 1667 г., устанавливавшим необходимость клеймения отечественных изделий^{[16] [17] [18], однако подобного рода клейма могут рассматриваться только в качестве очень отдаленных предшественников современных средств индивидуализации. В некоторых информационных ресурсах указывается, что начало охраны промышленной собственности было положено первой упоминаемой в источниках привилегией, которая была выдана полоцким посадским людям на}

17

беспошлинную торговлю «всякими товарами» в городе Полоцке в 1654 г. Однако, как представляется, такие привилегии не имели отношения к продуктам интеллектуальной деятельности, а представляли собой только разрешение заниматься определенной торговой деятельностью.

Прототипом патента в России может быть признана выданная М.В. Ломоносову в 1752 г. привилегия на производство разнообразных стекол и других галантерейных вещей . В 1812 г. принят Манифест «О привилегиях на разные изобретения и открытия в художествах и ремеслах», ставший первым отечественным патентным законом, из содержания которого следует синонимичность используемого в нем понятия «привилегии» современному термину «патент».

Наконец, в 1828 г. в Российской империи было принято Положение «О правах сочинителей, переводчиков и издателей», с появлением которого были заложены основы для дальнейшего развития отечественного авторского права, созданы возможности для обеспечения признания и защиты прав авторов, издателей и иных правообладателей.

Происхождение понятия «интеллектуальная собственность», по мнению ряда авторов, связано с французским законодательством конца XVTTT века^{[19] [20]. Отмечается также, что именно французский законодатель первым ввел понятие «исключительное право», несмотря на придание ему проприетарного характера . Так, в патентном законе Франции 1791 г. отмечалось, что «всякая новая идея, провозглашение и осуществление которой может быть полезным для общества, принадлежит тому, кто ее создал, и было бы ограничением прав человека не рассматривать новое промышленное изобретение как собственность его творца»[21].}

Французское законодательство рассматриваемого периода не закрепляло какого-либо обобщенного понятия «интеллектуальной собственности» и тем более «исключительного права», заложив основы для концепции, впоследствии получившей наименование «проприетарной», в соответствии с которой признавалось необходимым распространить нормы вещного права на права, возникающие в связи с созданием и использованием результатов творческой деятельности.

Как представляется, именно установление принципа применения норм о собственности к правоотношениям, связанным с использованием созданных творческим трудом нематериальных объектов, породило с течением времени понятие «интеллектуальная собственность».

Термин «интеллектуальная собственность» получил особенно широкое распространение после создания в 1967 г. Всемирной организации интеллектуальной собственности (далее по тексту - «ВОИС») .

В соответствии со статьей 2 Конвенции об учреждении ВОИС 1967 г. «интеллектуальная собственность» включает «права, относящиеся к: литературным, художественным и научным произведениям, исполнительской деятельности артистов, звукозаписи, радио - и телевизионным передачам, изобретениям во всех областях человеческой деятельности, научным открытиям, промышленным образцам, товарным знакам, знакам обслуживания, фирменным наименованиям и коммерческим обозначениям, защите против недобросовестной конкуренции, также все другие права, относящиеся к интеллектуальной деятельности в производственной, научной, литературной и художественной областях»^{[23] [24] [25]. Таким образом, интеллектуальная собственность определяется через права на объекты, перечень которых приводится в Конвенции.}

В нашей стране рассматриваемое понятие появилось незадолго до

Л C

распада СССР в Законе РСФСР «О собственности в РСФСР» . Термин на законодательном уровне не определялся, но появился в неисчерпывающем

перечне объектов интеллектуальной собственности^{[26] [27] [28] [29]}. Таким образом, законодатель в рассматриваемый период разделял интеллектуальную собственность и объекты интеллектуальной собственности, не давая при этом какого-либо определения понятию интеллектуальной собственности.

В Российской Федерации термин «интеллектуальной собственности» появляется в части 1 статье 44 Конституции Российской Федерации, согласно которой каждому гарантируется свобода литературного, художественного, научного, технического и других видов творчества, преподавания. Предусматривается также, что интеллектуальная собственность охраняется

29

законом .

Законодатель не раскрыл рассматриваемое понятие, однако фраза о том, что интеллектуальная собственность охраняется законом, упомянутая после перечисления видов творчества, может говорить о том, что интеллектуальной собственностью должны признаваться результаты такого творчества.

Данный вывод следует также из буквального толкования статьи 1225 ГК РФ, подтверждается позицией Верховного Суда Российской Федерации. Так, согласно пункту 9 совместного Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации, Пленума Высшего Арбитражного Суда

ЛЛ

Российской Федерации от 26 марта 2009 г. № 5/29 термином «интеллектуальная собственность» охватываются только сами результаты интеллектуальной деятельности и приравненные к ним средства индивидуализации юридических лиц, товаров, работ, услуг и предприятий, но не права на них.

Определение правовой категории через составляющие ее объекты представляется недостаточно корректным, но именно данный подход в последующие годы получил закрепление и развитие как в законодательстве Российской Федерации, так и на доктринальном уровне.

Профессор, д.ю.н. Э.П. Гаврилов полагает, что интеллектуальной собственностью являются нематериальные объекты, отделимые от своего создателя (творца) и прямо указанные в качестве охраняемых гражданским правом объектов .

Согласно определению понятия «интеллектуальная собственность», предложенного Р.А. Мерзликиной, под интеллектуальной собственностью понимается «отношение личности к объективированному нематериальному продукту как к своему, на который в соответствии с законом признаются интеллектуальные права, который обладает товарно-денежными признаками и по поводу которого могут возникнуть правоотношения» . Данное ^{[30] [31] [32]}

определение представляется дискуссионным, поскольку от отношения личности к нематериальному продукту не зависит или, по крайней мере, не всегда зависит возможность признания созданного продукта результатом интеллектуальной деятельности. Малолетний ребенок вряд ли осознает, что мазки, которые он делает на холсте бумаге, это объективизированный материальный продукт и результат его собственной творческой деятельности, между тем родители могут осознавать, что холст с рисунком, даже несмотря на то, что рисунок создан не ими, а их малолетним ребенком, может обладать признаками результата творческой деятельности, и что в связи с таким результатом могут возникнуть правоотношения, в том числе имущественного характера.

Наиболее полное определение понятия «интеллектуальная собственность» предложено проф., д.ю.н. О.А. Рузаковой, которая отмечает, что понятие «интеллектуальная собственность» имеет три значения: «во- первых, это совокупность отношений между людьми по поводу нематериальных благ, являющихся результатами интеллектуальной деятельности или производными от них; во-вторых, это собирательное понятие, относящееся к результатам интеллектуальной деятельности человека (объекты интеллектуальной собственности); в-третьих, в широком смысле это объекты и права на них» . Далее в настоящей работе под «интеллектуальной собственностью» будут пониматься как сами объекты интеллектуальной деятельности, так и права на них.

По мнению Е.А. Войниканиса понятие «интеллектуальная собственность» является условным, то есть не имеющим прямой связи с правом собственности^{[33] [34].}

нем слова «собственность», нельзя понимать буквально, а именно как разновидность права собственности: «Слова, составляющие словосочетание «интеллектуальная собственность», недопустимо толковать по отдельности: они должны восприниматься исключительно как единый термин, призванный обозначить совокупность прав на результаты интеллектуальной деятельности и средства индивидуализации» . Данный подход к

определению рассматриваемого понятия может вытекать также из формулировок, используемых в Конвенции об учреждении Всемирной организации интеллектуальной собственности (ВОИС).

Некоторые ученые полагают, что из-за неточности термина «интеллектуальная собственность» его нельзя употреблять в правовых актах и допустимо использовать только для выражения экономических и политических принципов . Заслуживает также внимания позиция,

выраженная, в частности, М.А. Рожковой, по мнению которой не существует каких-либо юридических последствий отсутствия определения термина «интеллектуальной собственности» в законодательстве Российской Федерации .

С рассматриваемым понятием тесно связаны два других базовых, фундаментальных понятия современного законодательства об интеллектуальной собственности: «интеллектуальные права» и

«исключительное право».

Термин «интеллектуальные права» был предложен для использования бельгийским юристом Э. Пикаром в 1879 г. Данные особые права ^{[35] [36] [37]}

предлагалось признавать правами sui generis, выходящими за рамки классического деления прав на вещные, обязательственные и личные. По мнению Э. Пикара право на изобретение, товарный знак и иные аналогичные права существенным образом отличаются от права собственности на вещь, при этом в составе интеллектуальных прав ученый выделял два элемента: личный и имущественный .

Внедрение рассматриваемого понятия в законодательство Российской Федерации произошло по инициативе проф., д.ю.н. В.А. Дозорцева, отмечавшего, что термин «интеллектуальные права» верно отражает суть возникающих прав, учитывает их особенности и позволяет данным правам

^ 39

найти достойное место в системе гражданских прав .

Профессор, д.ю.н. А.Л. Маковский отмечает, что понятие «интеллектуальные права» используется в ГК РФ прежде всего для классификационных целей как средство отнесения субъективных прав на результаты интеллектуальной деятельности и на средства индивидуализации к определенной категории, к определенному типу гражданских прав и разграничения таким образом с гражданскими правами других типов (вещными, обязательственными, корпоративными)^{[38] [39] [40]}. Специалисты неоднократно также обращали внимание на то, что со времени введения в действие части четвертой ГК РФ термин «право интеллектуальной собственности» был заменен термином «интеллектуальные права»^[41].

По мнению Ю.Т. Гульбина конструкция интеллектуальных прав в российском законодательстве позволяет обеспечивать наличие правовой связи между объектами интеллектуальной собственности и автором либо

правообладателем^[42], закрепление имущественных прав правообладателей и личных неимущественных прав авторов результатов интеллектуальной деятельности.

Вместе с тем в российском законодательстве к первоначально предложенному делению интеллектуальных прав на две составляющие была добавлена группа дополнительных прав. Так, согласно статье 1226 ГК РФ интеллектуальными правами признаются права на результаты интеллектуальной деятельности и приравненные к ним средства индивидуализации, которые включают исключительное право, являющееся имущественным правом, а в случаях, предусмотренных ГК РФ, также личные неимущественные права и иные права (право следования, право доступа и другие). Таким образом, законодатель отдельно выделил категорию «иных прав». До настоящего времени не сложилось единого мнения о том, что именно представляют из себя «иные права», могут ли они рассматриваться в качестве особой категории или включают, в свою очередь, несколько видов прав, является ли элемент «иных прав» самостоятельным, то есть вошли ли в них те права, которые на доктринальном уровне не удалось отнести полностью к личным неимущественным или имущественным правам.

По мнению А.Л. Маковского^[43] выделение «иных прав» не должно приводить к признанию каких-либо особых прав, не являющихся имущественными или личными неимущественными правами. Упоминание об «иных правах», по его мнению,^[44] обусловлено тем, что в статье 1226 ГК РФ из числа имущественных прав отдельно упоминается только исключительное право, в то время как ГК РФ закрепляет еще ряд имущественных прав в отношении объектов интеллектуальных прав, в частности, право следования, право на получение вознаграждения в специально предусмотренных ГК РФ случаях, в частности, на получение компенсационного вознаграждения в соответствии со статьей 1245 ГК РФ.

В то же время М.А. Рожкова указывает на самостоятельность категории «иных прав», отличной от личных неимущественных и исключительных имущественных прав, поскольку, по ее мнению, данные права занимают промежуточное место между двумя основными категориями и обязательно им сопутствуют^[45]. М.А. Рожкова особо отмечает то, что «иные права» отличаются не просто от имущественных, а именно от исключительных имущественных прав, так как само по себе имущественное содержание некоторых «иных прав», например, права следования, права на вознаграждение за использование служебного произведения и др., не вызывает сомнений.

Позднее М.А. Рожкова высказала мнение о том, что третья группа прав в отношении объектов интеллектуальной собственности («иные права») выделена ошибочно^{[46] [47]}. Выделение отдельной категории прав произошло из-за одновременного использования законодателем нескольких критериев для классификации интеллектуальных прав. При осуществлении классификации с использованием только одного критерия, например, имущественного содержания закрепляемых прав, под «иными правами», по мнению М.А. Рожковой, понимались бы субъективные гражданские права, которые возникают в связи с отношениями по поводу интеллектуальной собственности, но при этом не относятся к категории «исключительное право», например, право на подачу заявки и другие права, в том числе

47

приведенные выше .

Ю.Т. Гульбин отмечает, что законодатель в ряде случаев именует категорию «иных прав» «другими правами» и приводит перечень таких прав отдельно от исключительного и личных неимущественных прав, например, в пункте 2 статьи 1255 ГК РФ перечислены исключительное и личные неимущественные права автора, в пункте 3 статьи 1255 ГК РФ приведены «иные права», в пункте 2 статьи 1345 ГК РФ упоминаются исключительное и личные неимущественные права автора изобретения, в пункте 3 статьи 1345 ГК РФ отдельно упоминаются «иные права» и т.д. Расположив «иные права» отдельно, законодатель, по мнению Ю.Т Гульбина, обозначил первый отличительный признак иных прав . Второй отличительный признак состоит в том, что иные права присутствуют там, где есть автор, всегда являющийся физическим лицом. Наконец, выделяемый Ю.Т. Гульбиным третий признак заключается в разнородности «иных прав». Так, часть из них отчуждаема, например, право на получение патента, часть не отчуждаема, например, право следования, часть носит имущественный характер, в частности, право на вознаграждение за служебный результат, часть может быть отнесена скорее к личным неимущественным правам в силу неразрывной связи с

49

личностью автора, например, право доступа .

С учетом темы настоящего исследования наиболее целесообразной представляется классификация интеллектуальных прав в зависимости от имущественного критерия и от критерия отчуждаемости прав, относимых к какой-либо определенной категории. Признаками имущественного и полностью отчуждаемого права является исключительное право на результат интеллектуальной деятельности или средство индивидуализации.

В соответствии с одним из наиболее содержательных определений понятия «исключительное право» из числа имеющихся в научной литературе ^{[48] [49]}

под указанным правом понимается разновидность интеллектуальных прав, представляющих собой субъективные гражданские права, которые имеют экономическое (имущественное) содержание, что прямо закреплено в статье 1226 ГК РФ, и допускают переход (передачу) от одного лица к другому (пункт 4 статьи 1229 ГК РФ)^[50].

Следует заметить, что на протяжении истории развития отечественного законодательства термин «исключительное право» не всегда относился только к имущественному содержанию правоотношений, связанных с интеллектуальной собственностью. Например, в законодательстве СССР до исключения из законодательства вследствие принятия и введения в действие Основ гражданского законодательства Союза ССР и Союзных Республик 1961 г. и Гражданского кодекса РСФСР 1964 г. термин «исключительное право» употреблялся во множественном числе и под ним понимались права, имеющие своим предметом отношения, связанные с созданием продукта духовного творчества человека, то есть авторские права, включая права автора литературного, научного и т.п. произведений, и права изобретателя^[51]. В дальнейшем законодательство и правовая доктрина пошли по пути ограничения сферы действия исключительного права только имущественными правоотношениями.

Как отмечалось В.А. Дозорцевым: «Для материальных вещей монополия (предпосылка, без которой невозможны товарные отношения независимо от специфики объекта) выражается в институте права собственности, а для нематериальных результатов интеллектуальной деятельности - в исключительных правах»^[52]. Специалистами неоднократно отмечалось, что исключительные права выполняют в отношении нематериальных объектов те же функции, что и право собственности для материальных объектов . Развивая эту мысль, И.А. Близнец и К.Б. Леонтьев обращают внимание на то, что по аналогии с установлением применительно к вещам и иному имуществу понятия «вещных прав», в гражданском праве применительно к правам на различные виды интеллектуальной собственности место понятия «вещные права» занимает понятие «исключительных прав», из чего ученые делают вывод, что «исключительные права» являются аналогом «вещных прав» в отношении иных видов охраняемых объектов: «По своей сущности исключительное право представляет собой абсолютное право, аналогичное праву собственности, но устанавливаемое в отношении особых нематериальных объектов - результатов интеллектуальной деятельности и средств

54

индивидуализации, охраняемых в силу специального указания закона» .

Категория имущественных прав призвана служить целям только имущественных отношений, обеспечивать вовлечение объекта в экономический оборот^{[53] [54] [55]}. Таким образом, исключительное право является оборотоспособным объектом гражданского права.

По мнению Ю.Т. Гульбина выделение исключительных прав в качестве особой категории происходит в форме противопоставления другим видам гражданских прав: вещных, обязательственных, имущественных и неимущественных и т.д. Указанный автор выделяет двенадцать особенностей исключительных прав^{[56] [57], включая признание их особой категорией прав и закрепление монопольного положения их обладателя. Как представляется, монопольное положение не может признаваться только особенностью исключительных прав, поскольку данная характеристика присуща, в частности, вещным правам наряду с исключительными правами. В качестве еще одной особенности Ю.Т. Гульбин выделяет исключительный статус их владельца, однако следует отметить, что особый статус может возникать также в силу обладания корпоративными или вещными правами.}

Одной из интересных особенностей, выделяемых Ю.Т. Гульбиным, является то, что имущественные права на объект интеллектуальной собственности могут передаваться теоретически неограниченному кругу субъектов гражданского права . По-видимому, в данном случае речь идет о теоретической возможности предоставления разрешения использовать такой объект неограниченному числу пользователей. Действительно, в силу особой нематериальной природы объектов интеллектуальных прав отсутствуют какие-либо ограничения количества субъектов, которым могут быть предоставлены неисключительные лицензии на использование таких объектов, в то время как одну и ту же вещь невозможно предоставить для одновременного использования сразу нескольким лицам. Однако само исключительное право, единое и неделимое в соответствии с принятым в ГК РФ подходом, не может быть отчуждено в пользу неограниченного круга лиц. Отсутствует также возможность его частичного отчуждения, поскольку в отличие от правовой регламентации случаев отчуждения объекта материальной собственности действующее законодательство не допускает возможности продажи исключительного права по частям.

Важной особенностью исключительных прав является необходимость использования для их характеристики особых правомочий, отличных от традиционной триады правомочий владения, пользования и распоряжения, используемых для характеристики права собственности. Анализ статьи 1229 ГК РФ позволяет выделить правомочия по использованию результата интеллектуальной деятельности или средства индивидуализации по своему усмотрению любым не противоречащим закону способом и правомочия по распоряжению исключительным правом на такой результат интеллектуальной деятельности или средство индивидуализации. Некоторые ученые выделяют также третье правомочие обладателя исключительного права, состоящее в возможности разрешать или запрещать другим лицам использование результата интеллектуальной деятельности или средства

58

индивидуализации .

Выделение возможности запретить другим лицам использовать объекты интеллектуальной собственности в качестве отдельного правомочия представляется недостаточно обоснованным, так как такая возможность вытекает из более широкого по своему содержанию правомочию по использованию охраняемого объекта. Разрешение использовать объект интеллектуальной собственности в соответствии со статьями 1233 и 1235 ГК РФ является одним из способов распоряжения исключительным правом, реализуемым, в частности, путем заключения лицензионного договора.

Наиболее очевидным образом триада правомочий собственника отличается правомочием владения, которого не может существовать в сфере интеллектуальных прав. Данное различие по мнению Э.П. Гаврилова объясняется тем, что владеть можно только объектом, невозможно владеть «идеей»^{[58] [59]}. В то же время интересно отметить, что М.А. Рожкова предлагает закрепить в отношении исключительных прав триаду правомочий аналогично праву собственности, при этом правомочию владения корреспондирует, по ее мнению, правомочие «обладания», под которым предлагается понимать возможность для субъекта иметь в распоряжении (обладать) имущественными правами на объект интеллектуальной собственности^[60]. В то же время, как представляется, понятие обладания этимологически неверно определять через возможность обладания и, кроме того, в отношении субъекта любого права можно сказать о правомочии обладания субъектом таким правом. В то же время нельзя не признать, что как право собственности, так и исключительное право предполагает наличие владельца или обладателя такого права, признаваемого правообладателем.

Ю.Т. Гульбин выделяет в качестве особенностей исключительных прав также возможность для теоретически неограниченного круга лиц становиться правообладателем на один и тот же объект, при этом отмечая, что объект интеллектуальной собственности может быть использован неограниченным кругом лиц одновременно и в разных частях планеты^[61]. Как представляется, данный вывод основан на ошибочном смешении понятий «правообладатель» и «пользователь», которым является, например, лицензиат.

Действительно, количество лицензиатов с учетом возможности предоставления неисключительной лицензии, как отмечалось выше, может быть неограниченным, лицензиаты могут использовать один и тот же объект интеллектуальных прав одновременно вне зависимости от своего местонахождения. При этом вряд ли имеет смысл рассматривать гипотетическую возможность возникновения неограниченного числа правообладателей в отношении объекта интеллектуальных прав, также как возможность возникновения неограниченного числа собственников в отношении объектов вещных прав.

Наряду с проанализированными дискуссионными признаками можно выделить наиболее характерную отличительную черту объектов интеллектуальных прав: такие объекты всегда обладают нематериальным характером. Кроме того, еще одной их справедливо выделяемой особенностью является ограничение действия исключительных прав на них определенными временными рамками, однако данная особенность свойственна не для всех видов рассматриваемых объектов. В ряде случаев срок охраны является неопределенным, как это имеет место, например, для ноу-хау, либо неограниченным, как в случае фирменных наименований и коммерческих обозначений, либо существует возможность продления охраны, например, для товарных знаков и знаков обслуживания.

Для исключительных прав характерны особые средства защиты, установленные, в частности, статьями 1250 - 1253, 1301, 1311, 1406.1, 1446, 1447, 1472, 1515, 1537 ГК РФ, и предусматривающие, например,

возможность изъятия материального носителя в случае, когда изготовление, распространение или иное использование материальных носителей, в которых выражены результаты интеллектуальной деятельности или средства индивидуализации, приводят к нарушению исключительного права на такие результаты интеллектуальной деятельности или на такие средства индивидуализации, поскольку в указанных случаях такие материальные носители признаются контрафактными. Необходимо отметить, что наряду с особыми средствами защиты в случае нарушений исключительных прав могут использоваться также общие способы защиты гражданских прав, например, такие как возмещение убытков.

В качестве еще одной особенности исключительных прав Т.Ю. Гульбин^[62] выделяет то, что распоряжение такими правами осуществляется с использованием специальных договоров, не применимых для других видов прав. Действительно, распоряжаться исключительными правами можно посредством договоров, не используемых для передачи вещных прав или иного распоряжения правами на объекты права собственности. К таким договорам относятся договор об отчуждении исключительного права, лицензионный договор, договор авторского заказа, в случае если им предусмотрено отчуждение исключительного права или предоставление лицензии на использование объекта исключительных прав.

Заключительной особенностью исключительных прав, выделенной Ю.Т. Гульбиным^[63], является то, что к исключительным правам неприменимы ряд оснований возникновения права собственности на материальные объекты: приобретательная давность, клад, находка, обращение в собственность общедоступных для сбора вещей и др., а также ряд оснований прекращения материального права собственности: реквизиция, отчуждение материального имущества и др. Данный вывод представляется бесспорным, так как перечисленные основания применимы только к материальным носителям, в которых воплощены результаты интеллектуальной деятельности, но не к исключительному праву на такие результаты.

Исключительное право входит в качестве составного элемента в более общее понятие интеллектуальных прав, наряду с предусмотренными законодательством личными неимущественными правами и иными правами, возникающими в отношении объектов интеллектуальных прав. В отношении части объектов интеллектуальных прав личные неимущественные права не возникают, например, в отношении средств индивидуализации или ноу-хау действует только исключительное право. В то же время ГК РФ в настоящее время не предусматривает возможности существования объекта интеллектуальных прав, в отношении которого не возникает исключительное право. Таким образом, у охраняемого законодательством объекта

интеллектуальных прав, не перешедшего в общественное достояние, может отсутствовать «автор», если такой объект не является результатом творческой деятельности, однако в отношении такого объекта должны признаваться исключительные права, принадлежащие правообладателю.

По мнению большинства исследователей,^[64], интеллектуальные права, также как право собственности, относятся к категории абсолютных прав, поскольку подразумеваются возможность противопоставления интересов правообладателя любым притязаниям со стороны третьих лиц. Так, В.И. Еременко отмечает, что «абсолютный характер исключительного (нематериального) права предопределяет его негативную функцию, т.е. правомочие по запрету третьим лицам несанкционированного использования охраняемых объектов»^[65]. Э.П. Гаврилов также указывает, что в относительных (обязательственных, договорных) отношениях исключительные права существовать не могут, однако служат предпосылкой и первоосновой для заключения договоров, регулируемых частью четвертой ГК РФ^[66].

В отличие от сторонников приведенной выше позиции Р.А. Мерзликина^[67] полагает, что нельзя однозначно ответить на вопрос об абсолютном или относительном характере рассматриваемых правоотношений. По ее мнению отношения, в которых субъекты обладают интеллектуальными правами, разделяются на три категории: во-первых,

исключительно-правовые отношения, которые носят абсолютный характер и возникают в случае использования объекта интеллектуальной собственности первоначальными субъектами, во-вторых, обязательственные интеллектуально-договорные отношения, которые носят относительный характер и возникают на основании лицензионных договоров, направленных на уступку исключительных прав или предоставление неисключительных прав третьим лицам, и в-третьих, бездоговорные интеллектуально-правовые отношения, которые также носят относительный характер и возникают при использовании результатов интеллектуальной деятельности в силу закона, а не на основании договора. При этом остается неясным, в какую категорию в рамках изложенной концепции можно будет включить, в частности, отношения, связанные с реализацией правомочия по распоряжению исключительным правом.

Представляется необходимым однозначным образом отнести исключительное право к категории абсолютных прав. Особенно подчеркивает абсолютный характер исключительного права возможность запрета любым другим лицам использовать объект, в отношении которого такое право установлено. Правообладатель, реализуя данное правомочие, может запретить использовать тот или иной результат интеллектуальной деятельности или средство индивидуализации любому третьему лицу, за исключением случаев, предусмотренных законом^[68]. Таким образом, неопределенное число лиц обязано воздерживаться от использования объекта исключительного права, принадлежащего правообладателю. Вместе с тем некоторые права, которые возникают из договоров по распоряжению исключительным правом, можно считать относительными, в том числе по причине наличия корреспондирующей им обязанности конкретного субъекта правоотношения. Так, например, праву лицензиара на вознаграждение, предусмотренное лицензионным договором, корреспондирует обязанность лицензиата по выплате такого вознаграждения. Кроме того, сам факт распоряжения исключительным правом, выражающийся в заключении договора соответствующего вида, порождает обязательственные правоотношения, закрепляемые таким договором.

Нормы о правах на результаты интеллектуальной деятельности и средства индивидуализации в силу специфичности предмета регулирования составляют «самостоятельную подотрасль гражданского права наряду с вещным, обязательственным и корпоративным правом»^[69]. Исключительные права не зависят от вещных прав на материальный носитель, в котором выражен соответствующий результат интеллектуальной деятельности или средство индивидуализации, а переход права собственности на такой материальный носитель не влечет перехода прав на результат интеллектуальной деятельности или средство индивидуализации, а также предоставление прав на использование такого результата или средства, если законом не предусмотрено иное (статься 1227 ГК РФ).

Вместе тем относительное сходство в конструкциях абсолютных прав, в том числе права собственности и исключительных прав, позволяет предположить возможность применения к исключительным правам по аналогии некоторых норм, регулирующих право собственности. Согласно пункту 1 статьи 6 ГК РФ в случаях, когда гражданско-правовые отношения прямо не урегулированы законодательством или соглашением сторон и отсутствует применимый к ним обычай, к таким отношениям, если это не противоречит их существу, применяется гражданское законодательство, регулирующее сходные отношения. Так, Э.П. Гаврилов предлагает применять по аналогии нормы главы 16 ГК РФ («Общая собственность») к

7П

взаимоотношениям двух и более правообладателей исключительного права . По его мнению, к исключительным правам по аналогии подлежат применению нормы о том, что доли всех участников предполагаются равными (статья 245 ГК РФ), что участники пользуются исключительным правом по соглашению между ними (статья 247 ГК РФ) и что каждый участник может продать свою долю в исключительном праве с соблюдением преимущественного права покупки другим участником (статья 250 ГК РФ) . Ю.Т. Гульбин обращает внимание на то, что при распространении по аналогии режима общей собственности на исключительные права «следует исходить из субсидиарного характера примененного по аналогии режима» .

Интересно отметить, что, например, в странах с англо-саксонской системой права авторское право рассматривается в качестве особой разновидности права собственности , что говорит не просто о схожести регулируемых правоотношений, а о наличии единых принципов их регулирования.

В отношении интеллектуальной собственности выделяется два объекта гражданских прав: результат интеллектуальной деятельности и имущественное право на него. Если результат интеллектуальной деятельности является особым уникальным нематериальным объектом, то исключительное право представляет собой разновидность имущественного права на определенный объект, приближаясь в определенной мере в этом смысле к вещному праву. ^{[70] [71] [72] [73]}

Между тем, законодательство в настоящее время исходит из невозможности применения положений, относящихся к праву собственности и иным вещным правам, для регулирования отношений, связанных с исключительными правами. Так, согласно пункту 3 статьи 1227 ГК РФ к интеллектуальным правам не применяются положения раздела II ГК РФ («Право собственности и другие вещные права»), если иное не установлено правилами раздела VII ГК РФ.

Данная норма, как представляется, создает существенные препятствия для развития института интеллектуальных прав. Несмотря на то, что право собственности и исключительное право по своему содержанию полностью не совпадают, невозможно отрицать очевидное сходство их экономической природы. При этом некоторые положения Раздела VII ГК РФ, как справедливо отмечает Э.П. Гаврилов, почти полностью аналогичны положениям Главы 16 Раздела II ГК РФ («Общая собственность»), например, положения о принадлежности исключительного права одновременно нескольким лицам (подпункты 2 и 3 статьи 1229 ГК РФ).

Нельзя не согласиться с Гавриловым Э.П. в том, что «законодательство о праве собственности и вещных правах является более детальным, чем законодательство о правах исключительных, а доктрина о праве собственности и других вещных правах намного обширнее и богаче доктрины исключительных прав» . Стоит отметить, что, например, во Франции регулированию интеллектуальной собственности посвящена не одна часть кодекса, а самостоятельный Кодекс интеллектуальной собственности, содержащий детальное регулирование возникающих правоотношений. При таком подробном регулировании института ^{[74] [75] интеллектуальной собственности, возможно, не требуется применение положений по аналогии, однако при меньшей детализации отечественного законодательства в сфере правовой регламентации интеллектуальных прав приходится сталкиваться со многими неурегулированными правовыми ситуациями.}

Именно поэтому договорная и судебная практика в тех случаях, когда существует законодательный пробел или буквальное толкование нормы раздела VII ГК РФ не дает ответа на необходимые вопросы, нуждается в обращении к законодательным и доктринальным положениям о праве собственности, применению аналогии закона. В случае запрета использования такой аналогии оказывается невозможным единообразное разрешение возникающих споров при наличии пробелов в законодательстве.

Так, например, в части четвертой ГК РФ предусматривается, что обладателем исключительного права на товарный знак может быть юридическое лицо или индивидуальный предприниматель (статья 1478 ГК РФ). Однако ни в четвертой части ГК РФ, ни в третьей части ГК РФ, содержащей положения о наследственном праве, не устанавливается, каким образом должно осуществляться правопреемство при наличии в наследственной массе есть исключительного права на товарный знак и отсутствии среди наследников предпринимателей или юридических лиц. Вопрос о том, что должно происходить с исключительным правом на товарный знак при указанных условиях, оставался бы не разрешенным, если бы возможность применения аналогии закона не была закреплена Постановлением Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 29.05.2012 № 9 «О судебной практике по делам о наследовании».

Пленум Верховного Суда Российской Федерации допустил применение аналогии с пунктом 1 статьи 238 ГК РФ, в которой сказано, что в том случае если по основаниям, допускаемым законом, в собственности лица оказалось имущество, которое в силу закона не может ему принадлежать, это

имущество должно быть отчуждено собственником в течение года с момента возникновения права собственности на имущество, если законом не установлен иной срок. Так, в пункте 85 Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 29.05.2012 № 9 «О судебной практике по делам о наследовании» отмечается, что «принадлежавшее индивидуальному предпринимателю исключительное право на товарный знак и знак обслуживания (пункт 1 статьи 1484 ГК РФ), унаследованное гражданином, не зарегистрированным в качестве индивидуального предпринимателя, должно быть отчуждено им в течение года со дня открытия наследства»^[76]. Однако после введения законодателем в 2014 г. нормы о недопустимости применения по аналогии положений раздела II ГК РФ к отношениям, регулируемым разделом VII ГК РФ, так и не было предусмотрено нормы, регулирующей порядок и условия перехода исключительного права на товарный знак при отсутствии среди наследников предпринимателей или юридических лиц. В связи с введенной законодателем новеллой о недопустимости аналогии возник также вопрос о том, чем является приведенное выше разъяснение Пленума Верховного Суда Российской Федерации для судов в настоящее время.

Изложенное выше свидетельствует о необходимости внесения изменений в пункт 3 статьи 1227 ГК РФ в целях закрепления в ней положения о возможности применения аналогии закона и использования положений, установленных для права собственности и других вещных прав, для регулирования отношений в сфере использования объектов интеллектуальных прав, если это не противоречит положениям части четвертой ГК РФ.

Для настоящего исследования необходимо отметить сущностное отличие результатов интеллектуальной деятельности от средств

индивидуализации, которое, как представляется, непосредственным образом влияет на правовые аспекты распоряжения исключительными правами на средства индивидуализации, принадлежащими одному из супругов либо переходящими к наследникам.

Средства индивидуализации, как и результаты интеллектуальной деятельности, имеют идеальную, нематериальную природу и находят отражение в специальных понятиях, категориях или образах. Данные объекты в силу своей идеальной, невещественной природы не подвержены непосредственному правовому регулированию и не являются объектом гражданского оборота, каковым может становиться только исключительное право на результаты интеллектуальной деятельности или средства индивидуализации.

Под охраняемыми результатами интеллектуальной деятельности понимается выраженный в объективной форме продукт интеллектуальной деятельности, называемый в зависимости от его характера произведением науки, литературы, искусства, изобретением, промышленным образцом и пр. . При этом важно понимать, что интеллектуальная деятельность - понятие неточное, поскольку под интеллектом понимается ум, способность

79

мышления, рационального познания и т.п. , а результаты интеллектуальной деятельности могут представлять собой не только объективно выраженное проявление интеллектуальных, то есть умственных способностей, например, изобретение чего-либо, но также и результат творческих усилий, не основанных на каком-либо определенном рациональном целеполагании и однозначных оценочных критериях, например, создание музыкального произведения или произведения изобразительного искусства. ^{[77] [78] [79]}

Под охраняемыми средствами индивидуализации понимаются словесные, визуальные, звуковые и иные обозначения, предназначенные для выделения субъектов, товаров, работ и услуг, которые позволяют выделить субъектов хозяйственной деятельности - юридических лиц или индивидуальных предпринимателей, либо товары, работы или услуги, либо предприятия и отдельные направления бизнеса.

Средства индивидуализации не являются результатами интеллектуальной деятельности и, как следствие, не имеют авторов, однако в средство индивидуализации, например, в товарный знак, может быть в качестве художественного элемента включен результат интеллектуальной деятельности (рисунок, персонаж, название или фрагмент литературного произведения и т.д.), имеющий автора. Права автора будут до некоторой степени первичными по отношению к правам на товарный знак, поскольку для правомерного использования произведения, части произведения или персонажа в составе средства индивидуализации автор или иной обладатель исключительных прав на соответствующее произведение должен разрешить его использование при регистрации товарного знака.

Законодатель разграничивает средства индивидуализации и результаты интеллектуальной деятельности. Применительно к результатам интеллектуальной деятельности он оперирует понятием «автор», то есть лицо, чьим творческим трудом создан охраняемый результат. Определяя автора через творческий труд, законодатель неразрывно связывает понятия «автор» и «творчество». Важность творческой составляющей законодатель раскрывает в норме, согласно которой в случае, если какое-либо лицо содействовало в создании результата интеллектуальной деятельности, но не внесло творческий вклад, такое лицо не может считаться автором произведения (абзац второй пункта 1 статьи 1228 ГК РФ). Для средств индивидуализации понятия «автор» не предусматривается, значение имеют только права правообладателя.

Таким образом, ключевое отличие средств индивидуализации и результатов интеллектуальной деятельности кроется в признании необходимости творческой или иной интеллектуальной деятельности в качестве условия возникновения прав на результаты интеллектуальной деятельности и отсутствие такого условия для возникновения охраны средств индивидуализации. Ценность средства индивидуализации в первую очередь определяется не художественной ценностью, например, используемого изображения, а теми ассоциациями, которые вызывает средство индивидуализации у потребителей , позволяющими обеспечить достижение, в частности, высокого уровня его запоминаемости и узнаваемости, различительной способности, позитивного восприятия и иных важных для средства индивидуализации характеристик.

По мнению Е.А. Суханова главная ценность средств индивидуализации в отличие от результатов интеллектуальной деятельности состоит не в них самих, а в содействии с их помощью созданию здоровой конкурентной среды путем различения как отдельных предпринимателей, так и изготовляемой

о і

ими продукции, выполняемых работ или оказываемых услуг . Ю.Н. Стражевич отмечает, что «товарный знак является своеобразным звеном между производителем и потребителем. Он служит для привлечения внимания потребителя к маркируемым товарам (работам, услугам), позволяя потребителю выбрать необходимый ему товар (работу, услугу) конкретного производителя, а производителю - выделить свой продукт среди однородной

продукции, выпускаемой другими лицами, и занять определенное положение

82

на рынке» . ^{[80] [81] [82]}

Таким образом, можно сделать вывод о том, что первоочередная задача средств индивидуализации состоит в выделении и улучшении деловой репутации производителя товаров или лица, выполняющего работы или оказывающего услуги, а также в создании определенного рода имиджевой составляющей товара, работы или услуги для их успешного продвижения на рынке. Стоимость средства индивидуализации формируется именно его коммерческой составляющей, в то время как основное значение для оценки результатов интеллектуальной деятельности может играть творческая, интеллектуальная составляющая, обусловленная личностью автора соответствующего результата творческой деятельности (произведения, изобретения и т.д.).

Как представляется, именно характер основной составляющей соответствующей категории объектов интеллектуальных прав предопределяет, что исключительное право на результат интеллектуальной деятельности, созданный автором-супругом, является личным имуществом такого автора согласно части 3 статьи 36 Семейного кодекса Российской Федерации , в то время как исключительное право на средство индивидуализации, зарегистрированное на имя одного из супругов, следует в качестве объекта имущественных прав, не имеющего непосредственной связи с чьей-либо личностью, рассматривать в качестве совместно нажитого имущества.

При этом регистрация средства индивидуализации, являющаяся необходимым условием его возникновения как некоей имущественной ценности и дальнейшее развитие лежащей в его основе коммерческой составляющей, требуют значительных затрат, зачастую покрываемых за счет семейного бюджета. Более подробно данный вопрос будет рассмотрен далее. ^[83]

51

1.2.