Разработка проблемы переустройства Австро-Венгрии в странах Антанты в годы Первой мировой войны

Задачей данного параграфа диссертационного исследования станет оп- ределение тех объективных и субъективных факторов, которые сыграли наи- большую роль в понимании лидерами Антанты неизбежности территориаль- но-политической трансформации Дунайской монархии и необходимости вы- работки определенной позиции по этому вопросу.

В годы мировой войны разработка вариантов возможного территориаль- ного переустройства Австро-Венгрии происходила по двум направлениям. Во-первых, представители интеллектуальных кругов активно формулировали концептуальные основы будущего мирного урегулирования. Во-вторых, по- литики и дипломаты не менее активно разрабатывали конкретно- практические аспекты трансформации системы международных отношений,

которые фиксировались в межсоюзнических соглашениях и меморандумах официальных лиц.

Вначале мы считаем необходимым уделить некоторое внимание темати- ке общего восприятия причин мирового конфликта среди наиболее автори- тетных интеллектуалов Великобритании и Франции. Именно в кругах париж- ских и лондонских публицистов, историков и журналистов в ходе обсужде- ния характера мировой войны и возможных целей государств Антанты тер- риториально-политическая трансформация империи Габсбургов впервые ста- ла рассматриваться в качестве одного из условий послевоенного прочного мира235. Изучение оценок характера мировой войны позволит нам очертить концептуальную парадигму, в которой проходила дискуссия по проблеме по- слевоенного переустройства Австро-Венгрии.

В наибольшей степени проблемы такого рода интересовали французских интеллектуалов, среди которых в кругу ученых-славистов возникло целое направление политической мысли, активно разрабатывавшее практические и концептуальные аспекты потенциальной реорганизации Дунайской монар- хии.

тетный журналист и историк Роберт Ситон-Уотсон236.

По мере развития событий в ходе войны все большее влияние на поли- тическую и общественную элиту государств Антанты оказывали идеи о стремлении Германии поставить под свой контроль всю Центральную и Вос- точную Европу237. Германские планы создания нового европейского и миро-

235 Memorandum communicated to Sir C. des Graz. June 24, 1915. // British Documents of Foreign Affairs. Reports and Papers from the Foreign Office Confidential Print. University publications of America, 1989 - 1991. Part II. Series H. Volume 1. P. 380.

236 Seton-Watson H. R.W. Seton-Watson and the Trianon Settlement. // Trianon and East Central Europe: anteced- ents and repercussions. P. 45.

237 Bainville J. «Europe Centrale». // L’Action française. 13.10.1915. Bainville J. Vers un empire de l’Europe Centrale. // L’Action française. 18.12.1915. Bainville J. La fusion austro-allemande. // L’Action française. 19,20,26.12.1915.

вого порядка подталкивали лидеров Антанты к поиску путей предотвраще- ния их осуществления. Создание «Срединной Европы»238 или «оси Берлин – Багдад» воспринималось в Париже, Лондоне239, а затем и в Вашингтоне240 в качестве целей Германии в войне. Успехи германских и австро-венгерских войск на Балканском направлении в 1915 и 1916 годах, когда им удалось по- следовательно вывести из войны Сербию и Румынию, рассматривались как

непосредственная реализация проектов Фридриха Наумана, изложенных им в знаменитой работе «Срединная Европа»241. Перспектива создания Герман- ской империи с населением в 120 миллионов человек242 с мобилизационным ресурсом в 26 миллионов243, оценивалась некоторыми публицистами (прежде всего французскими) как главная опасность.

В качестве средства предотвращения такого развития событий рассмат- ривалось ослабление внутреннего единства Дунайской монархии244, которая с точки зрения геополитики выглядела важнейшим звеном в коалиции Цен- тральных Держав245. Самой распространенной оценкой характера государст- венного устройства Австро-Венгрии являлось представление о немецко- мадьярском преобладании246. Последний тезис сочетался с концепцией сла- вяно-германского противостояния247, согласно которой суть мирового кон- фликта состояла в борьбе германской и славянской этнических групп за гос- подство над Центральной Европой. В той или иной степени эту тему в своих работах затрагивали авторы, придерживавшиеся самых разных направлений

238 Meyer H.C. Mitteleuropa in german thought and action, 1815 – 1945. New Haven, 1959.

239 Mittel-Europa in Search of a Policy. // The New Europe. 6.12.1917.

240 The Inquiry. Memorandum submitted December 22, 1917. // FRUS PPC. Vol. I. P. 41.

241 Seton-Watson R.W., Litt D. Serbia’s need and Britain’s danger. // Contemporary review. November 1915. P. 576

– 581.

242 Bainville J. La fusion austro-allemande: Nouveaux symptomes. // L’Action française. 19.12.1915.

243 L‘Abbe Wetterle. Jusqu’au bout. L’apres guerre. Paris, 1916. P. 57.

244 Dillon E.J. The Allies’ Task. // The Fortnightly review. June 1917. P. 917 – 933.

245 Politicus. The problem of peace. // The Fortnightly review. February, 1917. P. 218 – 233.

246 Cheradame А. Le plan pangermaniste demasque. Paris, 1916. P. 71. Toynbee A.J. Nationality and the war. Lon- don, 1915. P. 128. Playing with Austria. // The New Europe. 21.03.1918.

247 La guerre des nations. // L’Action française. 20.08.1914.

политической мысли248. В частности концепция славяно-германского проти- востояния была представлена французскими учеными-славистами249.

Авторы этого направления стремились четко разграничить движение славянских народов и Россию, рассматривая первых как совершенно само- стоятельную силу.

«славянском мире», под которым понимались, прежде всего, народы Цен- тральной Европы и Балканского полуострова. Похожие идеи можно встре- тить и у лидеров эмигрантских организаций славян Австро-Венгрии, нашед- ших в годы войны убежище в Париже и Лондоне. Томаш Масарик в одной из публичных лекций в Париже в феврале 1916 года отдельно останавливался на вопросе взаимоотношений славянских народов Европы и России, отмечая надуманность угрозы панславизма или панруссизма из-за слишком значи- тельных различий между славянами, делающими маловероятным их полити- ческое объединение250. Панславизм оценивался как самостоятельный проти- вовес Германии, вполне определенной становилась перспектива его развития как одного из базовых элементов европейского равновесия. Предполагалось, что именно славяне империи Габсбургов тем или иным способом смогут противостоять распространению контроля Берлина на Центральную и Юго- Восточную Европу251.

Сочетание концепции славяно-германского противостояния и представ-

лений о несправедливости внутреннего устройства Австро-Венгрии приво- дило сторонников этих подходов к выводу, что фронт борьбы между славя- нами и немцами проходил в географическом плане прямо по территории им- перии Габсбургов, буквально разрывая ее политическое целое: «Войну нам объявила группа в 8 миллионов немцев и в 8 миллионов венгров, а не чехи,

248 Подробнее см.: Пресняков А.З. Теоретические подходы французских интеллектуалов к проблеме послево- енного переустройства Австро-Венгерской монархии. // Per Aspera… Выпуск 3. Москва, 2011. С. 143 – 155. 249 Denis E. La grande Serbie. Paris, 1915. P. 17. Leger L. La liquidation de l’Autriche-Hongrie. Paris, 1915. P. 42. 250 La nation tchèque. № 22. 15.03.1916. P. 346.

251 Landa M.J. Bohemia and the war. // Contemporary review. July 1915. P. 100 – 105.

поляки, хорваты, словенцы, украинцы, сербы, румыны»252.

нархии, становился козырем Антанты в борьбе против германской экспансии в Юго-Восточной Европе256.

В качестве концептуальной основы для определения главного направле- ния территориально-политических изменений в Австро-Венгрии на протяже- нии Первой мировой войны чаще всего использовался принцип националь- ностей. Формирование этой теории проходило в течение всего ХIX века по- сле импульса, данного в ходе Великой Французской революции257. Уже с се- редины столетия принцип национальностей признавался таким же естествен- ным аргументом в европейской политике как легитимизм258. В годы Первой мировой войны сторонниками либеральных взглядов принцип национально- стей использовался и как доказательство морально-этического и цивилизаци- онного превосходства Антанты. Уважению прав малых народов со стороны западных государств противопоставляется стремление прусского милитариз- ма всячески воспрепятствовать освободительным движениям, что характери-

252 Leger L. Les slaves d’Autriche-Hongrie. (лекция во Французском географическом обществе 19 декабря 1914 года). //Leger L. La liquidation de l’Autriche-Hongrie. P. 15.

253 Hanotaux G. L’ère nouvelle. Problèmes de la guerre et de la paix. // Revue des deux mondes. 1.11.1916. P. 47.

254 Les tchecoslovaques et la Roumanie.

255 Report on the work of the department of propaganda in enemy countries. // The National Archives. The Cabinet papers. CAB 24/75, Image Reference 0039.

256 Lloyd George D. War Memoirs. Vol. 1. P. 217.

257 Монбриаль Т. де. Действие и система мира. М., 2005. С. 422.

258 Медяков А.С. Между Востоком и Западом. Внешняя политика монархии Габсбургов в первые годы дуа- лизма (1866 – 1871). М., 2010.С. 5.

зуется как отрицание цивилизации и социального прогресса259. Понятие об иной идее цивилизации, отличной от германского преклонения перед си- лой260, зачастую используется как оправдание стремлений изменить сложив- шийся в Европе порядок, перекроить установленные границы под предлогом достижения идеала прав малых народов, которые находятся под угрозой со стороны пренебрегающих всеми общечеловеческими ценностями Централь- ных Держав. Сама трактовка принципа национальностей принимает крайне идеализированный оттенок производной, «логически следующей из прав че- ловека»261.

Дополнением концепции германо-славянского противостояния стано- вится оценка конфликта как борьбы между демократией и авторитаризмом262. Разумеется, в таком взгляде содержался серьезный пропагандистский мотив: желание представить Германию и ее союзников в качестве варварской тем- ной силы, стремящейся установить свою гегемонию сначала в Европе, а за- тем и во всем мире263. Демократия в такой схеме выступает в ограниченной трактовке и отождествляется с автономией угнетенных Центральными Дер- жавами народов264. Причем здесь речь идет уже, видимо, не только о славя- нах, но и о других этнических группах. Начавшееся с первых дней войны об- суждение национальных вопросов по мере развития конфликта становилось все более интенсивным, а представление о необходимости удовлетворения устремлений народов Европы к политической самостоятельности зачастую воспринималось как аксиома: «Каков смысл нынешней войны, если не защи- та малых национальностей и не равновесие мира?»265. Права малых народов тесно связывались с представлениями о будущей конфигурации системы ме-

259 Illyricus. La question de Trieste. Essai sur le problème yugoslave dans les pays «irredentes». Genève, 1915. P. 31.

260 Blondel G. La doctrine pangermaniste. Paris, 1915. P. 128.

261 Moulin R. L’Allie roumaine. // La Revue hebdomadaire. № 38. 16.09.1916. P. 398. 262 Richard G. Le conflit de l’autonomie nationale et de l’imperialisme. Paris, 1916. P. 9. 263 L’armee française mobilise. // L’Action française. 2.08.1914.

264 Richard G. Le conflit de l’autonomie nationale et de l’imperialisme. P. 480.

265 Imbart de la Tour. Le pangermanisme et la philosophie de l’histoire. // Revue des deux mondes. 1. 12. 1915. T. 30. P. 502.

ждународных отношений, становились «необходимым условием достижения европейского мира»266.

Конечно же, в общественном мнении стран Антанты существовали и другие точки зрения. В силу своего скептицизма относительно возможности применения принципа национальностей, некоторые публицисты, напротив, видели в монархии Габсбургов «пример компромисса национальностей, в ко- тором австро-венгерское государство находит свое право на существование и силу»267, предлагали ограничиться федерализацией империи268. Подобные мнения в течение конфликта все в большей степени становились маргиналь- ными, и их было можно встретить в основном на страницах правых газет.

В годы Первой мировой войны публиковалось значительное число про- ектов территориального переустройства Австро-Венгрии269. Все эти планы в разной степени сочетают в себе как применение популярных идеологических установок, так и соображения стратегического характера. В основном авторы таких работ говорили о необходимости предоставить нетитульным народам Цислейтании и Транслейтании права более активного участия в управлении государством. Считалось, что развитие автономий в рамках империи Габс- бургов и предоставление политических прав различным ее народам приведет к разрушению германо-австрийского союза, который обеспечивается во мно- гом благодаря германо-мадьярскому доминированию в рамках Дунайской монархии270. Более радикальные планы подразумевали создание на месте Ав-

стро-Венгрии ряда независимых национальных государств271.

Доминирование антигабсбургских настроений на страницах газет и журналов Франции и Великобритании создавало соответствующий фон для формирования официальных позиций держав Антанты по данному вопросу, хотя внешнеполитические курсы держав Антанты по проблеме гипотетиче-

266 Louis P. L’Europe nouvelle. Paris, 1915. P. 1.

267 Bainville J. Les trois generaux de renfort. // L’Action française. 27.01.1915.

268 Brailsford H.N. The New Spirit in Austria. // Contemporary review. August, 1917. P. 130 – 138.

269 Cheradame А. Le plan pangermaniste demasque. Paris, 1916.

270 The Inquiry. Memorandum submitted December 22, 1917. // FRUS PPC. Vol. I. P. 52.

271 Leger L. La liquidation de l’Autriche-Hongrie. Paris, 1916.

ских территориальных изменений в Центральной и Юго-Восточной Европе оставались на протяжении мирового конфликта гораздо более консерватив- ными. Популярные на страницах публицистических работ, газетных и жур- нальных статей заявления о необходимости освобождения малых народов Европы от иностранного гнета для политиков оставались лишь предлогом для обеспечения интересов своих стран272.

В историографии наиболее распространенными являются оценки пози-

ции держав Антанты относительно Австро-Венгрии, согласно которым они принимали решение о создании в этом регионе нового международного по- рядка, разочаровавшись в способности империи Габсбургов играть роль барьера против Германии273. На наш взгляд, подобное мнение в принципе яв- ляется справедливым. В политических элитах великих держав в период Пер- вой мировой войны, так же как и в общественных кругах, очень устойчивым являлось представление об Австро-Венгрии как силе, которая находится под полным контролем Германии274. Вильгельм II изначально ставил перед собой

цель «стать императором Центральной Европы»275, а экономическое и поли-

тическое поглощение монархии Габсбургов становилось главным средством для создания некой «Конфедерации Центральной Европы» под прямым кон- тролем из Берлина276. На фоне расширения зоны германской экспансии в по- литических элитах западных участников Антанты распространялась точка зрения, согласно которой главное противоречие мировой войны составляла борьба за преобладание на Востоке277, понимаемым очень широко с включе- нием Восточной Европы, Балкан, Ближнего Востока и Малой Азии278.

В формировании британской и французской позиций по проблеме бу- дущего Дунайской монархии в первые месяцы войны большую роль играла

272 Memorandum by Balfour, 4 October 1916, CAB/37/157/7. // Lowe C.L., Dockrill M. The mirage of Power. Vol.

3. British foreign policy 1914 – 1922. Boston, 1972. P. 49

273 Nagy L.S. Trianon: the cause of the Hungarian people and Europe. // Trianon and East Central Europe: anteced- ents and repercussions. P. 3.

274 The Inquiry. Memorandum submitted December 22, 1917. // FRUS PPC. Vol. I. P. 52.

275 Gauvain A. La paix austro-allemande. // Journal des Debats. 12.12.1915.

276 Gauvain A. La Confederation de l’Europe centrale. // Journal des Debats. 4.01.1916.

277 Namier L.B. Germany and Eastern Europe. London, 1915. P. XVI.

278 Bainville J. La question de Salonique. // L’Action française. 20.11.1915.

Россия, не оставлявшая попыток убедить своих союзников в выгодности раз- деления Дуалистической монархии. По меньшей мере, трижды с августа по ноябрь 1914 года российский МИД зондировал позицию Франции по этому вопросу. В августовском меморандуме царского МИД «Разгромить Герма- нию» предлагалось нанести основной удар по главному союзнику Берлина, использовать национальные движения народов монархии Габсбургов для ее ослабления279. Российская сторона исходила в данном случае из военно- стратегических соображений, согласно которым считалось, что победы над Германией в короткий срок можно добиться, выведя из войны Австро- Венгрию. В середине сентября 1914 года был опубликован манифест велико- го князя Николая Николаевича к народам Австро-Венгрии, в котором звучал

призыв сбросить власть Габсбургов и осуществить свои «национальные уст- ремления». В середине сентября и ноября 1914 года в беседах с М. Палеоло- гом свое видение послевоенного переустройства Европы изложили С.Д. Са- зонов280 и сам Николай II281. Применительно к Австро-Венгрии оба раза речь шла о значительных аннексиях территории в пользу Румынии, Сербии и Ита- лии, а также о трансформации государственного строя в сторону триализма. В качестве теоретической основы будущего переустройства российские ди- пломаты называли принцип национальностей. Учитывая успешный характер военных действий на русско-австрийском фронте в первые месяцы войны, своеобразное дипломатическое наступление России выглядело вполне ло- гично. Результат этого дипломатического зондирования необходимо при-

знать скорее отрицательным. Несмотря на оптимистичные утверждения рос- сийского посла в Париже Извольского о том, что Франция признает за Росси- ей бесспорное право решить вопрос о мире с Австро-Венгрией и его услови-

279 Memorandum «Ecraser l‘Allemagne». // Documents diplomatiques français. 1914 (3 août – 31 decembre). Doc.

№ 147. P. 134.

280 Палеолог – Делькассе. Петроград. 14 сентября 1914 года. // Documents diplomatiques français. 1914 (3 août

– 31 decembre). Doc. № 229, 233, 234. P. 206 – 207.

281 Палеолог – Делькассе. Петроград. 22 ноября 1914 года. // Documents diplomatiques français. 1914 (3 août – 31 decembre). Doc. № 561 – 562, 567, 604. P. 550 – 555.

ях282, французское политическое руководство с большой долей осторожности рассматривало предложения российской стороны.

Одним из вариантов предотвращения осуществления германских планов по контролю над Центральной и Юго-Восточной Европой могло стать актив- ное военное участие союзников в военных действиях на Балканах283. В тече- ние 1915 года речь шла прежде всего о поддержке Сербии, которая «пред- ставляет собой единственный оплот против движения Германии в Констан- тинополь»284. Первоначально франко-британские силы в этой части Европы состояли из 2 французских и 1 английской дивизии (около 20 тыс. человек), высадившихся в Салониках в конце октября 1915 года. К концу 1915 года сюда было переброшено уже 3 французские и 5 английских дивизий общей численностью 150 тысяч человек, а после возвращения на Балканы сербов в апреле 1916 года в распоряжении союзников было уже 300 тысяч штыков285. Кроме того, в Албании действовал итальянский экспедиционный корпус286 в составе четырех пехотных дивизий (около 100 тыс. человек)287. Всем этим войскам противостояли 11 дивизий Центральных Держав (около 150 тысяч человек). Для успешного наступления союзников такое соотношение сил вы-

глядело явно недостаточным (например, на начальном этапе наступательной операции Антанты на реке Сомме 39 англо-французским дивизиям противо- стояли всего 7 немецких288).

Перспектива усиления оставалась маловероятной: французское и анг- лийское военные командования и политическое руководство обеих держав с огромным трудом согласились на отправку даже ограниченного континген- та289 и явно не горели желанием ослаблять Западный фронт290. Главнокоман-

282 Извольский – Сазонову. Париж. 16/3 декабря 1914 года. // МОЭИ, Т. VI. Ч. 2. С. 226.

283 Charmes Fr. Chronique de la quinzaine. // Revue des deux mondes. 15.11.1915. T. 30. P. 480. La situation diplomatique. // Le Temps. 3.12.1915.

284 General Malleterre. De Belgrade à Salonique. // Le Temps. 4.04.1916.

285 История первой мировой войны. Т. 2. М., 1975. С. 216.

286 Италия вступила в войну на стороне Антанты в мае 1915 года.

287 История первой мировой войны. Т. 2. С. 215.

288 Там же. С. 169.

289 Ллойд Джордж Д. Военные мемуары. Т. VI. М., 1937. С. 103.

дующий французскими войсками генерал Жоффр безрезультатно настаивал на сосредоточении мощной группировки русских войск на Дунае для совме- стных действий с Салоникским фронтом против Австро-Венгрии291. Все эти замыслы долгое время оставались весьма далекими от реальности, так как стратегическая обстановка до лета 1916 года складывалась неблагоприятно для Антанты, которой приходилось в большей степени обороняться как на Восточном, так и на Западном фронте. Необходимо было искать другие спо- собы ослабления германского контроля над Центральной и Юго-Восточной Европой, который создавал угрозу исходу войны и весьма неприятную пер- спективу для послевоенного будущего.

Такого рода вариантом могло стать расширение состава антигерманско- го блока за счет государств, своим географическим положением способных создать барьер распространению влияния Берлина в юго-восточном направ- лении. Важнейшую роль в этом случае предстояло сыграть Италии и Румы- нии. Дипломатическая борьба за оба эти государства между Центральными Державами и Антантой происходила по схожей схеме и стала важнейшим фактором интегрирования политического руководства Франции и Велико- британии в обсуждение будущего империи Габсбургов.

Вопросами, от которых зависело принятие решения о присоединении Италии и Румынии к Антанте, являлись соответственно принадлежность тер- ритории Далматинского побережья Адриатического моря292 и будущее Тран- сильвании и Баната. Свобода рук антантовской дипломатии была ограничена заинтересованностью Сербии в тех же самых территориях. Стремление Сер- бии выступить в роли объединителя всех югославян подталкивало ее к весь- ма агрессивной позиции в вопросах о будущем Далмации и Баната, смешан- ный этнический состав населения которых представлял главную сложность

290 Cabinet Memorandum: Precis of Documents and Proceedings connected with the Political and Military Devel- opments in the Balkan Peninsula from September 1 to 28, inclusive, 1915. // The National Archives. The Cabinet papers. Records of the Committee of Imperial Defence. 24/1.

291 Бриан – Палеологу. Париж, 30 октября 1915 года. // Documents diplomatiques français. 1915. T. 3. (15

septembre – 31 decembre 1915). Doc. № 298. Р. 329.

292 Подробнее об этой проблеме см.: Пресняков А.З. Великие державы и урегулирование Адриатической проблемы в 1918 – 1920 годах. // Новая и новейшая история. 2013. № 5. С. 20 – 36.

при решении вопроса об их принадлежности. Кроме того, в данном случае противоречия возникали внутри самой Антанты: позиция России как покро- вительницы славянских народов не позволяла ей допустить ущемления инте- ресов Сербии. В итоге длительной дипломатической борьбы, в ходе которой Великобритания и Франция оказывали на Россию весьма ощутимое давление с целью убедить ее отказаться от безоговорочной поддержки Белграда293, 26 апреля 1915 года был подписан Лондонский договор Антанты и Италии, а еще через месяц итальянские армии начали боевые действия на австрийской границе. По условиям соглашения вся Далмация в ее административных гра- ницах отходила Италии294. Важные порты Фиуме, Спалато (Сплит), Рагуза, Каттаро гарантировались югославянам, но всячески подчеркивалось, что они будут разделены между тремя государственными образованиями: Хорватией, Сербией и Черногорией295.

Лондонский договор не привел к разрешению итало-сербского конфлик- та, а, напротив, зафиксировал наличие весьма значительных противоречий в позициях союзников. Даже внутри британской политической элиты высказы- вались опасения, что аннексия Италией значительной части Адриатического побережья нарушает «принцип национальностей, ради которого и велась война»296. Компромисс был достигнут исключительно из-за военно- стратегической необходимости добиться скорейшего присоединения Италии к Антанте. Вступление Италии в войну повышало значение проблемы буду- щего Австро-Венгрии для Антанты, один из участников которой теперь ви- дел цель своего участия в войне в максимальном ослаблении, а, быть может, и уничтожении Дунайской монархии.

293 Sir G. Buchanan to Sir Edward Grey. Petrograd, March 5, 1915. // BDFA FOCP. Part II. Series H. Volume 1. P.

269. Asquith to the King, 24 March 1915, CAB/37/126/21. // Lowe C.L., Dockrill M. The mirage of Power. Vol. 3. British foreign policy 1914 – 1922. Boston, 1972. P. 494.

294 Соглашение держав Согласия с Италией. Лондон. 26/13 апреля 1915 года. // МОЭИ. Серия III. Т. VII. Ч. 2. С. 255.

295 Там же. С. 255 – 256.

296 Grey to Rodd, 1 April 1915, no. 222, CAB/37/127/4. // Lowe C.L., Dockrill M. The mirage of Power. Vol. 3. British foreign policy 1914 – 1922. Boston, 1972. P. 495.

В ситуации с Румынией позиции держав Согласия изначально выгляде- ли не настолько выигрышными, как в случае с Италией. Кроме необходимо- сти удовлетворить притязания Сербии теперь уже на часть Баната, предстоя- ло убедить Румынию, что ее приоритетом должны являться австро- венгерские Трансильвания, Банат и Буковина, а не русская Бессарабия, кото- рую сулили ей Центральные Державы.

Официальный внешнеполитический курс Франции и Великобритании по румынской проблеме во многом определялся общей ситуацией на фронтах и стремительно изменялся в течение богатого важными событиями 1915 года. После успеха с привлечением в состав коалиции Италии французские и бри- танские дипломаты осознали слабость позиций России, которая становилась все более очевидной по мере развития германского наступления на Восточ- ном фронте, и стали действовать намного активнее и самостоятельнее. Еще до официального вступления Италии в войну французский посол в Петрогра- де передал в российский МИД памятную записку с недвусмысленным требо-

ванием уступок Румынии297. Более того, через несколько дней уже француз-

ский посол в Бухаресте проинформировал румынское правительство, что при надлежащей настойчивости оно сможет добиться очень значительных при- ращений в Буковине и Банате298. В начале июля 1915 года во французском МИД считали, что «для вступления Румынии в войну ей необходимо пообе- щать весь Банат»299. Вновь, как и в случае с Адриатикой, речь не шла о по- следовательном применении принципа национальностей, сербские интересы понимались исключительно с военно-стратегической точки зрения: предла- галось запретить Румынии строить в Банате укрепления и держать там регу- лярные войска, чтобы не создавать угрозы Белграду300. О составе населения на спорных территориях дипломаты вообще не упоминали. Между тем, этни-

297 Памятная записка французского посольства в Петрограде министру иностранных дел. 18/5 мая 1915 года.

// МОЭИ. Т. VII. Ч. 2. С.470.

298 Посланник в Бухаресте – Сазонову. Бухарест. 22/9 мая 1915 года. // МОЭИ. Т. VII. Ч. 2. С. 508.

299 Делькассе – Палеологу. Париж. 7 июля 1915 года. // Documents diplomatiques français. 1915. T. 2. (26 mai -

15 septembre). Doc. № 215. P. 326.

300 Ibid. P. 326.

ческая карта Центральной и Юго-Восточной Европы представляла собой сложную систему, в которой интересы потенциальных центров объединения пока еще австро-венгерских регионов были очень тесно переплетены. Любые попытки определения будущей принадлежности той или иной территории вызывали нервную реакцию в министерствах иностранных дел сразу не- скольких стран.

В таком контексте неудивительно, что проблема Баната сразу же спро- воцировала новое обострение итало-сербского противостояния. В качестве территориальной компенсации Сербии предлагалось присоединение Хорва- тии301, на что немедленно последовали протесты Италии302. На первый взгляд, аргументация итальянских дипломатов выглядела несколько странно: принадлежность Хорватии предлагалось использовать как дополнительный козырь для того, чтобы убедить Венгрию заключить сепаратный мир303. Од- нако у Италии были весьма веские основания для подобного заявления. Еще в начале 1915 года французской дипломатией уделялось большое внимание усилению движения в пользу мира среди венгерской аристократии. В течение января в Париже несколько раз получали сведения из Берна, Рима и Петро- града о готовности влиятельных венгерских деятелей пойти на сепаратные переговоры с Антантой304. По-видимому, в данном случае имелась в виду возглавлявшаяся графом Михайем Каройи партия, ставившая своей целью смену германского союза на соглашение с западными державами305, опора на которые могла бы позволить Венгерскому королевству добиться полной не-

301 Делькассе – Палеологу. Париж. 7 июля 1915 года. // Documents diplomatiques français. 1915. T. 2. (26 mai -

15 septembre). Doc. № 215. P. 326.

302 The Marquess of Crewe to Sir R. Rodd. Foreign Office, July 8, 1915. // BDFA FOCP. Part II. Series H. Vol. 2. P. 12.

303 Барер – Делькассе. Рим. 8 июля 1915 года. // Documents diplomatiques français. 1915. T. 2. (26 mai - 15

septembre). Doc. № 225. P. 342.

304 Бо – Делькассе. Берн. 11 и 19 января 1915 года; Барер – Делькассе. Рим. 25 января 1915 года. // Documents diplomatiques français. 1915. T. 1. (1 janvier - 25 mai). Doc. № 38, 77, 100. P. 52 – 53, 144, 108 – 109.

305 Бауэр О. Австрийская революция 1918 года. М. – Л., 1925. С. 83.

зависимости от Вены при сохранении единственной связи с Габсбургами в виде личной унии306.

Требования территориальной целостности монархии, выдвинутые вен- герскими оппозиционерами, вызвали резкое недовольство в России, где счи- тали, что подобное решение «невозможно в виду обещаний Италии и Румы- нии и русских обязательств перед славянами»307. В мае 1915 года дипломаты Антанты получили новые сигналы от венгерских магнатов о готовности к се- паратным переговорам308. Неудачи русских войск и очевидное поражение Петрограда во время переговоров с Италией позволяли французам и англи- чанам уже совершенно иначе оценивать инициативы венгерской оппозиции, в значительно меньшей степени учитывая позицию России. Итальянцы, став полноправными членами Антанты, получили возможность выступать с пози- ции выгодности того или иного решения для общего успеха коалиции309. Очевидное стремление Италии не допустить появления мощного югослав- ского государства теперь прикрывалось вполне благовидными декларациями о желании сократить продолжительность войны, ослабив мощь Центральных Держав.

Летом 1915 года к и без того уже крайне сложной и запутанной ситуа- ции, сложившейся вокруг борьбы за территории монархии Габсбургов и сфе- ры влияния в Центральной, Восточной и Юго-Восточной Европе, добавился еще один давний узел противоречий – сербо-болгарское разграничение в Ма- кедонии. Дипломатам Антанты было прекрасно известно о попытках Герма- нии втянуть Болгарию в войну на своей стороне. В Париже и Лондоне быст- ро поняли, что такой вариант развития событий наносил удар по всей схеме создания единого антигерманского фронта на Балканах. Французские дипло-

306 Киселева Н.П. Идейно-политическая борьба в Венгрии по вопросам национальной политики и нацио- нально-государственного устройства в годы первой мировой войны. // Нация и национальный вопрос в странах Центральной и Юго-Восточной Европы во второй половине XIX – начале ХХ века. М., 1991. С. 248. 307 Палеолог – Делькассе. Петроград. 25 января 1915 года. // Documents diplomatiques français. 1915. T. 1. (1

janvier - 25 mai). Doc. № 99. P. 142 – 143.

308 Поденная запись российского МИД. 22/12 мая 1915 года. // МОЭИ. Т. VIII. Ч. 1. С. 9 – 10.

309 The Marquess of Crewe to Sir R. Rodd. Foreign Office, July 12, 1915. // BDFA FOCP. Part II. Series H. Vol. 2. P. 21.

маты сразу же стали разрабатывать еще более масштабный проект, который подразумевал выступление Болгарии против Центральных Держав. От Сер- бии требовались в данном случае уступки еще и в Македонии в обмен на Боснию и Герцеговину310 и часть побережья Адриатики311. По большому сче- ту французские и британские дипломаты пытались под видом новых компен- саций предложить Сербии те территории, ценой которых у нее буквально было вырвано согласие во время переговоров о вступлении в войну Италии. Россия, находившаяся в исключительно сложной военно-стратегической си- туации, поддержала франко-британскую инициативу, ограничившись лишь декларациями о необходимости предоставления Сербии надежных гарантий послевоенного территориального приращения312.

Сербия превращалась в центр многоходовой дипломатической комбина-

ции, предусматривавшей многочисленные взаимные уступки и компенсации. Территория Австро-Венгрии в свою очередь рассматривалась как превосход- ная разменная монета для удовлетворения амбиций целого ряда крупных, средних и малых государств Европы: Италии, России, Румынии, Сербии и даже Болгарии. Результатом осуществления этого грандиозного проекта должно было стать создание мощного блока Балканских государств, союзно- го Антанте и в стратегическом отношении разрывающего территориальное единство враждебной коалиции313. Впрочем, некоторые дипломаты считали, что стремление создать балканский блок, удовлетворив требования Болгарии,

«является ложной надеждой» и может привести лишь к потере доверия самой Сербии314. Сторонники этой точки зрения справедливо указывали, что союз балканских государств был возможен лишь при прямом военно-

310 Sir Edward Grey to Sir R. Rodd. Foreign Office, June 20. 1915. // BDFA FOCP. Part II. Series H. Vol. 1. P. 369. 311 Делькассе – Камбону, Палеологу, Бареру. 1 августа 1915 года. // Documents diplomatiques français. 1915. T. 2. (26 mai - 15 septembre). Doc. № 334. Р. 526.

312 Палеолог – Делькассе. Петроград. 12 августа 1915 года. // Documents diplomatiques français. 1915. T. 2. (26

mai - 15 septembre). Doc. № 381. Р. 579 – 580.

313 Lloyd George D. War memoirs. Vol. 1. P. 222.

314 Дэвилль – Делькассе. Афины. 11 июля 1915 года. // Documents diplomatiques français. 1915. T. 2. (26 mai -

политическом содействии великих держав315, которое, как показали события, они не могли оказать.

Тем не менее победила точка зрения тех политиков, которые считали вполне вероятным осуществление амбициозного проекта. Ключевую роль в попытках реализовать сложную дипломатическую комбинацию сыграла Франция. По-видимому, очень серьезное давление на французский МИД и лично на министра иностранных дел Теофиля Делькассе оказывал президент Р. Пуанкаре, определявший в качестве основного направления дипломатиче- ских усилий вовлечение в войну Румынии, что, по его мнению, должно было стать сигналом для Болгарии316. В течение августа 1915 года французский МИД несколько раз в весьма резкой форме запрашивал у Сербии согласие на компенсации в Македонии в пользу Болгарии: президент Пуанкаре лично на- правил соответствующее письмо сербскому принцу-регенту Александру317. 1 сентября 1915 года премьер-министр Сербии Никола Пашич вынужден был принять предложенный Антантой вариант318.

Однако с таким большим трудом добытое от Сербии согласие на уступ-

ки в Македонии в пользу Болгарии не принесло ожидавшихся выгод. Болга- рия выступила в октябре 1915 года на стороне Центральных Держав, что привело в конечном итоге к разгрому Сербии. Сербская армия была в начале января 1916 года эвакуирована для переформирования на остров Корфу. Германский блок стал монолитной в географическом плане структурой, оп- равдались опасения значительной части интеллектуальной и политической элит Великобритании и Франции относительно возможного доминирования Германии на Балканах и ее прорыва на Ближний Восток. Фактически союз- ная дипломатия потерпела в октябре – ноябре 1915 года сокрушительное фиаско в своей балканской политике, задачей которой было создание анти-

315 A M. Alfred Dumaine. 29 juillet 1915. // Cambon P. Correspondance. 1870 – 1924. T. III. Paris, 1946. P. 81.

316 Извольский – Сазонову. Париж. 8 июля / 25 июня 1915 года. // МОЭИ. Т. VIII. Ч. 1. С. 342.

317 Делькассе – Боппу. Париж. 5 августа 1915 года. // Documents diplomatiques français. 1915. T. 2. (26 mai -

15 septembre). Doc. № 351. Р. 548.

318 Cabinet Memorandum: Precis of Documents and Proceedings connected with the Political and Military Devel- opments in the Balkan Peninsula from September 1 to 28, inclusive, 1915. // The National Archives. The Cabinet papers. Records of the Committee of Imperial Defence. 24/1.

германского союза всех государств полуострова. О том, насколько серьезное значение придавалось этим неудачам, свидетельствует хотя бы тот факт, что объявление Болгарией войны Сербии вызвало отставку французского мини- стра иностранных дел Т. Делькассе, подвергшегося критике за якобы «по- слушное исполнение всех желаний и повелений России»319.

Военно-дипломатическое поражение осени 1915 года не остановило пе-

реговоры Антанты с Румынией, которые продолжались до августа 1916 го- да320. Общий ход дипломатических консультаций сводился к постепенному смягчению требований российской стороны, выдвигавшей первоначально широкие претензии на присоединение всей австрийской Буковины321 и на- стаивавшей на передаче Сербии большей части Баната322. Политическое и во- енное руководство Франции, Великобритании и Италии, выступая за согла- шение с Румынией, наибольшее внимание уделяло показателю численности румынской армии, которая составляла 500 тысяч человек323. Франция даже соглашалась взять на себя производство необходимого Румынии военного снаряжения и его доставку в Архангельск324. Присоединение к Антанте столь внешне внушительной силы в регионе, где союзная дипломатия потерпела осенью 1915 года крайне болезненное поражение, оправдывало в глазах пра- вительственных кругов Франции, Великобритании и Италии значительные уступки румынским требованиям на Трансильванию, Банат и Буковину, что и было зафиксировано в договоре от 17 августа 1916 года325.

319 Извольский – Сазонову. 30/17 октября 1915 года. // МОЭИ. Т. IX. Ч. 1. С. 106.

320 Павлов А.Ю. Скованные одной целью. Стратегическое взаимодействие России и союзников в годы Пер- вой мировой войны в 1914 – 1917 гг. М., 2008. С. 117. Емец В.А. Очерки внешней политики России в период первой мировой войны. М., 1977. С. 284. Vesa V. Les relations politiques roumano-françaises au debut du XXe siecle (1900 – 1916). Bucaresti, 1986.

321 Приложение к письму директора Дипломатической канцелярии на имя Министра иностранных дел от 3 февраля 1915 года. Соображения о стратегическом значении наших будущих границ с Венгрией и Румыни-

ей. // РГВИА. Фонд 2003. Оп. 1. Д. 1924. Л. 5 – 6.

322 Сазонов – Извольскому и Бенкендорфу. Петроград, 9 февраля / 27 января 1915 года. // МОЭИ. Т. VII. Ч. 1. С. 172.

323 Французская главная квартира. 25 февраля 1916 года. Румыния. Политическая ситуация. // РГВИА. Фонд

15304. Оп. 2. Д. 21. Л. 149.

324 1 Бюро. Секретно. «Записка о снабжении вооружением румынской армии». 1 марта 1916. // РГВИА. Фонд 15304. Оп. 2. Д. 21. Л. 150.

325 Political agreement. // The National Archives. The Cabinet papers. 24/9.

Значение всех этих событий на фронте дипломатической борьбы 1915 – 1916 годов заключалось в постепенном формировании у политического ру- ководства держав Антанты представления о возможности и даже необходи- мости масштабной территориально-политической трансформации в Цен- тральной и Юго-Восточной Европе. Однако в данный период, несмотря на активную позицию в вопросе об Адриатике и присоединении Румынии к Ан- танте, Великобритания и Франция осторожно относились к попыткам пре- вратить вопрос о переустройстве Австро-Венгрии в одно из условий мирного урегулирования в случае победы Антанты. Пожалуй, можно согласиться с весьма распространенными в историографии оценками, согласно которым соглашения с Италией и Румынией являлись лишь вынужденной мерой, на- правленной на улучшение военно-стратегического положения Антанты в пе-

риод мирового конфликта326. В то время наибольшую заинтересованность

относительно необходимости лишения Австро-Венгрии части территории проявляла Россия327.

Постепенное втягивание Великобритании и Франции в центрально- европейскую проблематику происходило и через активную деятельность эмигрантских организаций славян Австро-Венгрии. В Париже и Лондоне на- ходились штаб-квартиры Югославянского комитета328 и Чехословацкого на- ционального совета329. Лидеры этих организаций (Анте Трумбич, Томаш Ма- сарик, Эдвард Бенеш) использовали свой немалый авторитет в европейских

научных кругах, пытаясь установить контакты с британским и французским правительствами. Постепенно в обеих странах сформировались довольно мощные лоббистские группы, которые поддерживали требования югославян и чехословаков о создании независимых национальных государств. Во Фран- ции поддержку югославянам и чехам оказывали ученые-слависты Эрнест

326 Adam M. Delusions about Trianon. // Trianon and East Central Europe: antecedents and repercussions. P. 16.

327 Ibid. P. 16.

328 Югославянский комитет – эмигрантская организация во главе с Анте Трумбичем, созданная в апреле 1915 года для представительства в странах Антанты интересов югославян Австро-Венгрии.

329 Создан в феврале 1916 года в Париже на основе функционировавшего с 1915 года Чешского загранично- го комитета.

Дени, Луи Эйзенман, Луи Леже, автор еженедельных хроник в «Журналь де Деба» близкий к правительственным кругам журналист Огюст Говен. В Ве- ликобритании эту роль выполняли Ситон-Уотсон, Уикхем Стид, Алекс Ли- пер, Льюис Нэмир, работавшие в системе МИДа и в силу профессиональной принадлежности интересовавшиеся проблемами славянских народов Австро- Венгрии330. Все эти видные интеллектуалы впоследствии принимали участие в работе исследовательских структур, созданных при британском Форин Оффис для подготовки программы мирного урегулирования. Начиная с 1915 года, в Лондоне и Париже издавались журналы «Новая Европа» и «Чешская нация», являвшиеся органами Чехословацкого совета331. В этих изданиях пе- чатался примерно один и тот же круг авторов (Э. Дени, Л. Леже, Л. Эйзена- ман, А. Шерадам, О. Говен, Р. Ситон-Уотсон, У. Стид, Х. Макиндер, Джордж Протеро, итальянцы – Мари Борза, Д. Брукольери, И. Гиглиоли, У. Джирет- ти, А. Скросати, А. Сраффа), с завидным упорством отстаивавших идею пре- доставления народам Австро-Венгрии независимости. Степень влияния об- щественного дискурса на выработку внешнеполитических курсов по данной проблеме была различной и зависела от уровня интегрированности интеллек- туальной и политической элит.

Наибольшую заинтересованность в сотрудничестве с эмигрантскими ор- ганизациями славян Австро-Венгрии на официальном уровне проявляла Франция. Уже в январе 1915 года, когда только начинался процесс создания Югославянского комитета в Лондоне, во французской дипломатической пе- реписке обсуждались возможные варианты координации его деятельности с французским МИД через посольство в Англии332. В июле 1915 года француз- ский генеральный консул в Женеве встретился с чешским эмиссаром, пере- давшим желание чешских депутатов австрийского парламента и широких

330 Подробнее см.: Seton-Watson H., Seton-Watson C. The making of a new Europe. Washington, 1981.

331 Подробнее см.: Hanak H. The New Europe. // The Slavonic and East European Review. Vol. 39. № 93. 1961. P. 369 – 399.

332 Бопп – Делькассе. Ниш. 31 января 1915. // Documents diplomatiques français. 1915. T. 1. (1 janvier - 25 mai).

Doc. 128. P. 176.

общественных кругов действовать в союзе с Антантой для освобождения Бо- гемии333.

В последнем случае Франция взяла на себя инициативу после того, как российский министр иностранных дел С.Д. Сазонов отказался вступать в пе- реговоры с представителем чехов-депутатов. Таким образом Франция в неко- торой степени обозначила свою готовность к активной внешнеполитической деятельности в Центральной и Юго-Восточной Европе, регионе, который считался сферой российских интересов. Один из лидеров чешской эмиграции Эдвард Бенеш в своих мемуарах сообщает, что 2 октября 1915 года историк- славист Луи Эйзенман представил его влиятельным лицам из французского военного министерства для согласования совместной антиавстрийской про-

пагандисткой деятельности в чешских землях334. В это же время через одного

из членов социалистической партии Поля Луи Э. Бенеш устанавливает кон- такты с государственным секретарем по артиллерии и военному снабжению социалистом Альбером Тома. Наконец, тот же П. Луи устроил и первый об- мен мнениями между Бенешем и французским МИД, что сам лидер чешской эмиграции расценивал как начало сотрудничества, которое впоследствии

«привело к значительным результатам»335. В конце января 1916 года во время

короткого визита в Париж Томаш Масарик встречался с премьер-министром А. Брианом, председателем Палаты депутатов Полем Дешанелем, главой парламентской комиссии по иностранным делам Клодом Леге336. В ходе этих бесед Масарик всячески развивал идеи о независимых национальных госу- дарствах Центральной Европы как главном средстве предотвращения реали- зации германского плана завоевания Востока. Тогда же сенатор от департа- мента Вар Луи Мартан организовал в Сорбонне серию лекций, прочитанных Масариком и Бенешем на тему положения в Богемии и Австро-Венгрии в це-

333 Паскаль д’Экс – Делькассе. Женева. 20 июля 1915. // Documents diplomatiques français. 1915. T. 2. (26 mai

- 15 septembre). Doc. 271. P. 422.

334 Benes E. My war memoirs. London, 1928. P. 77 – 78.

335 Ibid. P. 78.

336 Ibid. P. 86.

лом337. Непосредственным результатом активизации контактов чешской эмиграции с французскими правительственными и парламентскими кругами и стало образование в феврале 1916 года Чешского национального совета в Париже.

К лету 1916 года сотрудничество c чехословацкими эмигрантами уже вышло на уровень французского правительства. 30 июня 1916 года Э. Бенеш впервые встречается с Филиппом Бертело338, серым кардиналом французской внешней политики, на протяжении нескольких лет занимавшим пост управ- ляющего делами министерства иностранных дел339. По словам Э. Бенеша, на этой встрече обсуждались конкретные планы взаимодействия, в том числе и создания чехословацкой армии340.

Однако полностью заменить Россию в роли покровителя славянских на- родов Франции пока не удавалось. В начале 1916 года возникли серьезные расхождения между лидерами чешских эмигрантов и одним из самых пре- данных из их французских друзей – Э. Дени. Он пытался убедить чехов в достаточности трансформации Австро-Венгрии в трех- или четырехсостав- ную федерацию341. В результате расхождений по этому вопросу с Э. Бенешем Э. Дени даже покинул пост главного редактора «Насьон Чек». Однако еще интереснее, что для решения этого конфликта Э. Бенеш считал необходимым обратиться к российским дипломатам – Извольскому и Гирсу, причем созда- ется впечатление, что такие действия являются для лидеров чешских эмиг- рантов вполне привычными342. Это свидетельство резко контрастирует с принятой в отечественной науке точкой зрения, что российское правительст- во всячески препятствовало деятельности Чешского совета в Париже, проти- вопоставляя ему эмигрантов, находившихся в России343. Напротив, несмотря на очень интенсивные контакты чехов с французскими правительственными

337 Ibidem.

338 Ibid. P. 130.

339 Kessler M. – C. La politique etrangere de la France. Acteurs et processus. Paris, 1999. P. 94.

340 Benes E. My war memoirs. P. 130.

341 Бенеш – Масарику. Париж, 9 сентября 1916 года. // T.G. Masaryk – Edvard Benes. Praha, 2004. P. 150 – 151.

342 Ibid. P. 151.

343 Краткая история Чехословакии. М., 1988. С. 284.

кругами, российское влияние на славянские организации в Западной Европе в течение 1914 – начала 1917 годов сохранялось и, возможно, даже остава- лось наиболее заметным.

Весной – летом 1916 года наметилось постепенное изменение стратеги- ческой обстановки в пользу Антанты в результате Брусиловского прорыва и неудачи немецкого наступления под Верденом. На фоне этих событий поли- тическое руководство держав Согласия начинает заниматься конкретизацией свои военных целей. В августе – сентябре 1916 года и во Франции, и в Вели- кобритании появляются подготовленные официальными лицами проекты территориально-политического переустройства европейского континента, в которых значительное внимание уделялось и австро-венгерской проблемати- ке.

Если в 1914 году инициативы российского МИД относительно будущего Австро-Венгрии оценивались как преждевременные, то в начале августа 1916 года уже и французский официоз «Тан» заявлял: «Поразить Германию, раз- громив Австро-Венгрию – это правильный путь»344. Эта статья от 11 августа 1916 года свидетельствовала о серьезных изменениях в восприятии полити- ческим руководством Франции стратегической целесообразности активных действий на русско-австрийском фронте. Тогда же в августе 1916 года пер- спектива распада Дуалистической монархии на страницах «Тан» определя- лась в качестве наиболее вероятного итога мирового конфликта345.

В конце августа 1916 года по поручению президента Пуанкаре в канце-

лярии французского главнокомандующего генерала Ж. Жоффра был подго- товлен проект широкомасштабной модификации политической карты Евро- пы346. Как пишет в своих воспоминаниях сам генерал Жоффр, разработка ва- рианта послевоенного урегулирования французскими военными началась по- сле того, как президент Пуанкаре в очередной раз получил сведения о крайне

344 Bulletin du jour. Le chatiment de l’Autriche. // Le Temps. 11.08.1916.

345 La situation diplomatique. // Le Temps. 17.08.1916.

346 Memoires du marechal Joffre 1910 – 1917. Tome deuxième. P. 369 – 381.

неустойчивой внутренней ситуации в монархии Габсбургов347. Предполага- лось, что Австро-Венгрия «не доживет до мира»348. За счет Австро-Венгрии планировалось создать независимые государства и увеличить территории тех стран, которые «смогут играть в Центральной Европе ту роль противовеса Германии, от которой Австро-Венгрия отказалась 50 лет назад»349. Среди но- вых государств назывались объединение Богемии, Моравии и Словакии; Венгрия в границах гомогенного проживания мадьярского населения; Юго- славия в составе Сербии, словенских и сербо-хорватских территорий350. Большие территориальные приращения получала и Италия: Трентино, Гори- ца, Истрия и побережье Адриатики до Задара. Жесткие условия готовились и для Германии: аннексия части территории помимо Эльзас-Лотарингии в

пользу Франции и Дании, независимость земель на левом берегу Рейна. Пла- нировалось разделение остальной Германии на ряд средних государств: Сак- сония, Бавария, восстановленный Ганновер, вновь созданная Вестфалия, ли- шенная значительной части территории Пруссия, Баден, Гессен, Силезия и Вюртемберг351. Таким образом, по мнению французских военных, послево- енная международная структура Европы должна строиться на принципах от- носительно слабого центра и сильных флангов. В Центральной Европе не ос- талось бы великих держав, их место занимали средние государства, ориенти- рованные в своей внешней политике на сотрудничество с державами Антан- ты. Интересно, что предполагалось проведение самостоятельного, не завися- щего от позиции России курса Франции в этом регионе на основе ее союза с

Югославией.

Примерно в это же время в начале августа 1916 года в британских пра- вительственных и дипломатических кругах обсуждался меморандум сотруд- ников Форин Оффис Ральфа Пейджета и Уильяма Тиррелла, в котором пред- лагался план территориальных изменений в послевоенной Европе. В качестве

347 Ibid. P. 369.

348 Ibid. P. 378.

349 Ibid. P. 379.

350 Ibid. P. 379.

351 Memoires du marechal Joffre 1910 – 1917. Tome deuxième. P. 378.

теоретической базы будущего переустройства в этом документе назывался принцип национальностей352. Судьба Австро-Венгрии в этом проекте выгля- дела совершенно однозначно: разделение империи Габсбургов – одно из важнейших условий установления длительного мира. На месте Дунайской монархии должны были возникнуть несколько национальных государств, ко- торые стали бы барьером как против российского движения на Запад, так и против германской экспансии на Ближний Восток353. Аналогичный взгляд можно встретить в меморандуме британского генерального штаба. Здесь, правда, речь шла о двух вариантах переустройства Австро-Венгрии: разделе- ние на независимые государства или сохранение уменьшенной Дунайской монархии. В последнем случае даже допускалось включение Австро- Венгрии в зону германского влияния как средства сохранения баланса сил на континенте354.

Таким образом, к осени 1916 года в политических элитах Великобрита- нии и Франции появляется устойчивое мнение о необходимости серьезной территориально-политической трансформации Австро-Венгрии. Предложен- ный в проекте Жоффра и меморандуме Тиррелла – Пейджета вариант реше- ния проблемы выглядит достаточно радикально: ни французские военные, ни сотрудники британского МИДа не видят возможностей для сохранения госу- дарственного единства империи Габсбургов.

Вместе с тем нельзя отрицать и наличия среди британских и француз- ских политиков и дипломатов мнения о необходимости сохранения Австро- Венгрии. Во Франции весьма скептически относительно всевозможных про- ектов кардинальной территориально-политической трансформации империи Габсбургов высказывался близкий к президенту Р. Пуанкаре посол в России

352 Suggested basis for a terr itorial settlement in Europe. // The Natio nal Ar chives. The Cabinet papers. War Cab inet and Cabinet: Memoranda . CAB 24/2.

353 Ibid. P. 97.

354 General Staff Memorandum submitted in accordance with the Prime Minister’s Instructions. Robertson, 31 Au- gust 1916, CAB/41/18/10/. // Lowe C.L., Dockrill M. The mirage of Power. Vol. 3. British foreign policy 1914 – 1922. Boston, 1972. P. 564 – 565.

Морис Палеолог355. Британские военные в составленном 31 августа 1916 года меморандуме о военных целях совсем не упоминают принцип национально- стей, называя в качестве теоретической основы будущего мира сохранение баланса сил в Европе356.

По-видимому, все же к концу 1916 года сторонники последнего взгляда в британской и во французской политической элитах остаются в меньшинст- ве. В конце ноября 1916 года умер император Австро-Венгрии Франц-Иосиф, который на протяжении нескольких десятилетий олицетворял единство на- родов Дунайской монархии. Меньше чем через месяц после восшествия но- вого императора Карла I на престол 12 декабря 1916 года Германия и Австро- Венгрия обратились к президенту США В. Вильсону с просьбой о посредни- честве в мирных переговорах. Американский президент, согласившись на роль миротворца, предложил воюющим сторонам высказаться относительно своих военных целей. В официальном ответе Антанты президенту В. Виль- сону, опубликованном 10 января 1917 года, содержались весьма жесткие формулировки по вопросу о территориально-государственном единстве Ав- стро-Венгрии: лидеры держав Согласия заявили о своем стремлении «осво- бодить от иностранного господства итальянцев, румын, славян и чехослова-

ков»357. Хотя термин «независимость» и не был использован применительно

к народам монархии, Антанта впервые публично признала территориально- политическую трансформацию Австро-Венгрии одной из своих военных це- лей. Таким образом, радикальный взгляд на будущее Австро-Венгрии в нача- ле 1917 года становится официальной позицией Антанты по этому вопросу.

Контроль над процессом территориально-политической трансформации империи Габсбургов в случае победы Антанты оставался бы за Россией. Оп- ределенное закрепление сфер влияния в Европе было достигнуто в русско-

355 Палеолог – Делькассе. Петроград. 2 января 1915 года. // Documents diplomatiques français. 1915. T. 1. (1

janvier - 25 mai). Doc. № 2. P. 4.

356 General Staff Memorandum submitted in accordance with the Prime Minister’s Instructions. Robertson, 31 Au- gust 1916, CAB/41/18/10/. // Lowe C.L., Dockrill M. The mirage of Power. Vol. 3. British foreign policy 1914 – 1922. Boston, 1972. P. 564.

357 La reponse des allies au president Wilson. // Le Temps. 13.01.1917.

французском соглашении о целях двух держав в войне, оформленном в виде обмена нотами русского и французского Министерств иностранных дел со- ответственно 1/14 февраля и 26 февраля/11 марта 1917 года. В мемуарах Р. Пуанкаре первое упоминание об обсуждении на высшем государственном уровне возможности русско-французского договора относительно условий будущего мирного урегулирования приходится на октябрь 1916 года358. Р. Пуанкаре отмечает, что несколько общий характер соглашение приняло по инициативе русской стороны, стремившейся лишь зафиксировать, что обе державы могли бы оказывать друг другу взаимную поддержку на Востоке и на Западе Европы в ходе послевоенного урегулирования359. Французские территориальные приращения в тексте были обозначены предельно конкрет- но: Эльзас-Лотарингия, Саар, автономное государство на левом берегу Рейна под контролем Парижа360. О русских же интересах было сказано очень рас- плывчато: «Французское правительство признает за Россией свободу в опре- делении ее западных границ»361. По-видимому, в Петрограде еще были дале- ки от выбора окончательного варианта послевоенного переустройства Цен- тральной и Юго-Восточной Европы и стремились оставить за собой макси- мум свободы в принятии того или иного решения. Тем не менее, очевидно, что под туманной формулировкой «определение западных границ России» понималась и будущая территориально-политическая реорганизация импе- рии Габсбургов.

Воспринимая в качестве вероятной угрозы рост российского влияния в случае распада Австро-Венгрии, французские и британские политики выну- ждены были искать средства для ограждения собственных интересов в ре- гионе Центральной и Юго-Восточной Европы. Именно этим объясняется

358 Poincare R. Au service de la France. Neuf annees de souvenirs. V. 9. L’annee trouble 1917. P. 4.

359 Ibid. P. 63.

360 Памятная записка министра иностранных дел Н.Н. Покровского французскому послу в Петрограде Пале- лологу. Петроград. 1/14 февраля 1917 г. // Сборник договоров России с другими государствами. 1856 – 1917.

М., 1952. С. 455 – 456.

361 Российский посол в Париже Извольский министру иностранных дел Покровскому. Телеграмма. Париж. 26 февраля/11 марта 1917 г. // Сборник договоров России с другими государствами. 1856 – 1917. С. 456 – 457.

двойственность внешнеполитического курса Франции в конце 1916 – начале 1917 годов, когда одновременно с заключением русско-французского согла- шения начались тайные австро-французские сепаратные переговоры. Ини- циатива императора Карла стала частью его широкого плана заключения все- общего мира, главным пунктом которого был бы своеобразный обмен Эль- зас-Лотарингии на Польшу: Германия возвращала Франции приобретения 1871 года и получала взамен всю Польшу в границах 1772 года362. Так назы- ваемое «дело Сикста Бурбонского» достаточно подробно исследовано как в отечественной, так и в зарубежной литературе363. Отметим лишь, что посред- ничество офицера бельгийской армии, родственника жены императора Карла I принца Сикста Бурбон-Парма, как известно, не привело к сколько-нибудь значительным результатам.

Период Первой мировой войны с точки зрения ключевых тенденций, определявших общее развитие ситуации, достаточно четко можно разделить на два неравных хронологических отрезка. Рубежом в этом отношении стала русская революция, кардинально изменившая расстановку сил на европей- ском континенте и в значительной степени обозначившая вектор развития международных отношений на Востоке Европы в ходе мирного урегулирова- ния.

В 1914 – 1917 годах для общественно-политической элиты западных союзников России была характерна двойственная оценка ее роли в Цен- тральной и Юго-Восточной Европе. В Лондоне и Париже осознавали необхо- димость тесного сотрудничества с Россией для противостояния германскому экспансионизму. Одновременно существовало стойкое представление о панславистских устремлениях империи Романовых. Появлялись опасения, что Россия может поставить под свой единоличный контроль всю Централь- ную Европу, воспользовавшись вакуумом силы после предполагавшегося

362 Ribot A. Lettres à un ami: souvenirs de ma vie politique. P. 249.

363 Подробнее см.: Zeman Z. Twilight of the Hapsburgs. The collapse of the Austro-Hungarian Empire. London, N- Y., 1971. Евдокимова Н.П. Между Востоком и Западом: Проблемы сепаратного мира и маневры дипломатии австро-германского блока в 1914 – 1917 гг. Л., 1985.

крушения Центральных Держав. Итальянские политики одной из причин по- лучения максимальных территориальных приращений на побережье Адриа- тики называли потенциальную угрозу превращения России в мощнейшую средиземноморскую державу в случае аннексии Константинополя364. Прихо- дилось считаться и с традиционным восприятием России как крайне консер- вативной, даже реакционной, по своему внутреннему строю страны.

Февральская революция выглядела способом устранения этого противо- речия: демократическая Россия уже не должна была восприниматься как по- тенциальная угроза. Сложность и двусмысленность международной ситуации после русской революции заключалась в том, что новые либеральные лозун- ги Временного правительства уже не имели той материальной опоры, кото- рой обладали «реакционные устремления» монархии. Падение военно- политического влияния России в результате революционных событий объек- тивно подталкивало ее союзников к тому, чтобы активнее участвовать в ре- шении проблем Центральной и Юго-Восточной Европы, успешное решение которых на основе национального принципа признавалось по крайней мере

частью политической элиты важнейшим условием мира365.

Революционные события в России принесли и отрицательные последст- вия для стратегического положения держав Согласия в рамках мирового конфликта. Дезорганизация государственного механизма в течение 1917 года и приход к власти большевиков с их радикальной антивоенной риторикой означали окончательное крушение всего восточного фланга Антанты. Герма- ния получила прекрасную возможность для победоносного завершения вой- ны. Выход России из конфликта в марте 1918 года после заключения Брест- Литовского мира сопровождался значительным расширением зоны герман- ской экспансии, которая теперь включала территорию Украины и всю Поль- шу. Фактический контроль, который Германия установила над своими союз-

364 Rodd to Grey, 2 April 1915, no. 181, CAB/37/127/11. // Lowe C.L., Dockrill M. The mirage of Power. Vol. 3. British foreign policy 1914 – 1922. Boston, 1972. P. 496.

365 Memorandum by Cecil, 22 December, 1916. CAB/37/162/12. // Lowe C.L., Dockrill M. The mirage of Power. Vol. 3. British foreign policy 1914 – 1922. Boston, 1972. P. 580.

никами и готовилась осуществить над значительной частью территории Рос- сийской империи, подтверждал опасения, которые существовали в странах Антанты относительно немецких планов создания «Срединной Европы»366.

Дезорганизация русской дипломатической службы после прихода к вла- сти большевиков привела к тому, что военные агенты в европейских странах стали отправлять отчеты русскому военному представителю во Франции графу А.А. Игнатьеву, который знакомил с этой информацией французские общественные и правительственные круги367. В числе этих донесений из Ко- пенгагена военным агентом Потоцким был отправлен отчет о съездах герма- но-венгерского и австро-германского хозяйственного союзов, состоявшихся 15 – 17 ноября 1917 года368. На заседаниях были оглашены цели австро- венгерских и германских промышленников, заключавшиеся в установлении прямых водных путей между аграрными областями Венгерского королевства и индустриальными районами Германской империи, что должно было стать мощным импульсом для экономического развития обеих держав369. Кроме

того, отмечалось, что важно включить в эту систему и Черное море370, что,

по-видимому, предполагало участие Румынии, Болгарии и России. Несколько позже в начале января 1918 года Потоцкий сообщил в Париж данные об ак- тивизации торговой деятельности на линии еще формально существовавшего русско-германского фронта: «На германско-польской границе цена муки упала на 20 %, колбаса которая стоила 8 – 9 марок фунт, стала дешевле на 2 марки, меховой товар упал в цене на 200 %. Далее наблюдается в Восточной и Западной Пруссии значительное падение цен на лошадей; лошади, которые

366 The Inquiry. Memorandum submitted December 22, 1917. // FRUS PPC. Vol. I. P. 42.

367 Военному агенту во Франции. Рапорт. Отдел печати при управлении Военного Агента во Франции. 10 апреля 1918. № 153, город Париж. // РГВИА. Фонд 15304. Оп. 2. Д.6. Л. 204.

368 Материалы к вопросу о Средней Европе. (В рамках бумаг, направленных Потоцким военному агенту во Франции). // РГВИА. Фонд 15304. Оп. 2. Д.6. Лл. 165 – 169.

369 Там же. Л. 166.

370 Там же. Л. 165.

несколько месяцев тому назад стоили 4000 марок и выше, теперь стоят 2000 марок и ниже»371.

Во Франции непосредственную угрозу от изменения баланса сил в про- тивостоящих друг другу коалициях начали ощущать еще весной – летом 1917 года, неудачное наступление русской армии в июне 1917 года только под- твердило пессимистические прогнозы. На фоне поражения России именно Франция стремилась компенсировать потерю влияния Антанты на Востоке Европы. Средством достижения данной цели могло стать более тесное со- трудничество с эмигрантскими организациями славян Австро-Венгрии, ус- пешная деятельность которых должна была в перспективе подорвать терри- ториальное единство подконтрольного Германии блока. Успешное выполне- ние этого плана в ходе конфликта могло бы во многом предопределить на- правление французской политики в Центральной и Восточной Европе уже на послевоенный период. Со второй половины июня 1917 года Чешский нацио- нальный совет через свои контакты во французском военном министерстве и

МИД начинает лоббировать идею о создании чешской армии во Франции372.

Французское правительство отнеслось к этому проекту весьма сочувственно. Однако, по-видимому, позиция Франции не полностью устроила Э. Бенеша. В середине июля 1917 года Чешский совет обратился к России с просьбой повлиять на французское правительство, чтобы убедить его в необходимости придать формируемой армии «национальный характер»373, то есть речь шла именно об отдельных, союзных частях, а не о включении чехословаков в со- став французской армии. Русский военный агент, через которого был направ- лен запрос, присоединился к чехам, отметив, что их опасения основательны

«ввиду разницы во взглядах на Австро-Венгрию вообще между Россией и Францией»374. Примечателен ответ, полученный из Петрограда: «В деле той

371 Мирные переговоры и экономические интересы германцев в России. (Отчет об экономической стороне переговоров в Брест-Литовске). // РГВИА. Фонд 15304. Оп. 2. Д.6. Л. 206.

372 Benes E. My war memoirs. Р. 185.

373 Игнатьев – генералу Романовскому. Париж, 5/18 июля 1917 года. Исх. № 1283. // РГВИА. Фонд 15304. Оп. 2. Д. 17. Л. 58.

374 Там же.

или иной организации чешских войск во Франции решающее значение долж- ны иметь взгляды и намерения самого Французского правительства. Высту- пать в этом вопросе, ближе всего касающемся Франции, высказывая те или иные наши пожелания, представлялось бы неудобным»375. Россия фактически устранялась от решения сложных международных проблем, которые в пре- дыдущий период входили для нее в разряд приоритетных.

Э. Бенешу, лишившемуся русской поддержки, пришлось согласиться и не настаивать на употреблении терминов «Чехословацкое государство» или

«чехословацкое правительство» в декрете об образовании армии и ее уста- ве376. В обмен на смягчение своей позиции Э. Бенеш получил содействие специальной миссии депутата Анри Франклина-Буйона, отправленной союз- никами в США для набора добровольцев в формируемую армию377.

К концу августа 1917 года согласование всех вопросов было закончено, но соответствующий декрет французского правительства появился лишь в декабре 1917 года. По-видимому, серьезное противодействие организации чехословацкой армии во Франции оказывали французские военные378. 23 ию- ля 1917 года во Втором Бюро Генерального штаба была составлена записка

«Политическая ситуация в Австро-Венгрии и ее последствия», где речь шла о преобразовании последней в «Соединенные Штаты Центральной Европы», которые могли бы стать надежным противовесом Германии379. Осуществле- ние этого варианта скорее подразумевало сепаратный мир с Австро- Венгрией, чем столь решительный шаг к самостоятельному чехословацкому государству как формирование вооруженных сил. В августе 1917 года по инициативе французского военного министра Поля Пенлеве была предпри- нята попытка установления контактов по каналам Генеральных штабов Ав-

375 Копия весьма секретного сношения Особого Политического отдела МИД на имя Военного министра от 2 августа 1917 года за № 771. // РГВИА. Фонд 15304. Оп. 2. Д. 17. Л. 60.

376 Benes E. My war memoirs. Р. 197.

377 Ibid. P. 183.

378 Исламов Т.М. Австро-Венгрия в Первой мировой войне. Крах империи. // Новая и новейшая история. 2001. № 5. С. 37.

379 Ревякин А.В. Франция и Россия: проблема сепаратного мира в 1917 году или гонки на выживание. // Рос- сия и Франция. XVIII – XX века. Выпуск 2. М., 1998. С. 208.

стро-Венгрии и Франции. 7 августа состоялась первая встреча представите- лей двух стран, высокопоставленных офицеров: графа Армана от Франции и графа Ревертеры от Австро-Венгрии380. Эти консультации по линии австрий- ских и французских военных не привели к каким-либо значительным резуль- татам, но сам факт их проведения параллельно с подготовкой к созданию че- хословацких войск во Франции свидетельствовал о наличии среди француз- ского руководства различных точек зрения на направление внешней полити- ки Третьей республики по австро-венгерской проблематике.

Формально чехословацкие войска, созданные согласно декрету от 19 де- кабря 1917 года, рассматривались как союзные, а не как соединение француз- ской армии. Появление чехословацкой армии во Франции под контролем Чешского национального совета резко повышало значение этой организации, которая в условиях нехватки людских ресурсов на Западном фронте могла в перспективе предоставить в распоряжение союзников весьма внушительную силу. Однако пока армия еще находилась в стадии формирования, непосред- ственные результаты декрета французского правительства лежали скорее в политической, нежели в военной области: впервые официальная акция одной из держав Антанты была столь недвусмысленно направлена против государ- ственного единства Австро-Венгрии. Чехословацкий совет расценивал эти действия французского правительства как «признание национального суве-

ренитета чехословацкого народа»381. Однако для Франции (даже после при-

хода на пост премьера Клемансо в начале ноября 1917 года) сотрудничество с Чехословацким советом не являлось единственным вариантом внешнепо- литического курса относительно империи Габсбургов.

Из Австро-Венгрии в течение 1917 года продолжала поступать инфор- мация о сложной политической и социально-экономической ситуации. Во французских изданиях, близких к официальным правительственным кругам,

380 Soutou G. - H. La France et les marches de l’Est 1914 – 1919. // Revue historique. T. 528 octobre-decembre 1978. P. 377.

381 Benes E. Armee nationale tchecoslovaque en France. // La nation tchèque. № 13. 15.12.1917. Р. 435.

продолжали регулярно публиковаться сообщения о дестабилизации обста- новки и росте сепаратистских тенденций в Дунайской монархии382. В ежене- дельных отчетах британскому военному кабинету в течение марта – декабря 1917 года подчеркивается усиление центробежных тенденций среди нацио- нальностей империи383 и общая усталость от войны384. Возможность исполь- зования внутренних проблем империи Габсбургов для Антанты теперь была ограничена: в условиях существования на Востоке Европы огромного рус- ского революционного очага распад Австро-Венгрии грозил трудно предска- зуемыми последствиями. Теперь, когда кризисные явления затронули Рос- сию, поддержка национальных устремлений украинцев или финнов уже не выглядела столь однозначной необходимостью, как в случае с чехами или южными славянами385. Возникала опасность полной дискредитации принци- па национальностей как возможной основы послевоенного урегулирования. Концепция, которая на протяжении всего конфликта рассматривалась чуть ли не как главный козырь Антанты, была использована против союзников. Уг- лубление революционного процесса в России объективно являлось причиной роста уже не просто либеральных, но демократических настроений в широ- ких общественных кругах. Массы стремительно занимали место главных действующих лиц европейской политики, и элитам всех стран приходилось считаться с этим фактором.

Параллельно с дестабилизацией ситуации в России на процесс выработ- ки позиций государств Антанты по проблеме территориально-политической трансформации Австро-Венгрии стали активнее влиять США, вступившие в войну в апреле 1917 года. Военная помощь из-за океана не стала ключевым фактором победы Антанты в мировом конфликте. Гораздо более значитель- ным оказалось то влияние, которое президент США Вудро Вильсон оказал на

382 Benoist Ch. Chronique de la quinzaine. // Revue des deux mondes. 1.07. – 15.12.1917.

383 Intelligence Bureau, Department of Information. BASf/023. Weekly Report on Austria-Hungary. XXIII. (22nd December, 1917.) The Foreign Policy of Count Czernin. // The National Archives. The Cabinet papers. War Cabi-

net. CAB 24/36.

384 Intelligence Bureau, Department of Information. BAW/02C. Weekly Report on Austria-Hungary. XX. (17th No- vember, 1917.) // The National Archives. The Cabinet papers. War Cabinet. CAB 24/32. Р. 205.

385 Interim. Chronique politique. // Le Correspondant. 25.07.1917. Р. 377.

выработку проектов послевоенного урегулирования. Центрально- европейской проблематике в элите США уделялось гораздо меньше внима- ния, чем в Великобритании, Франции или Италии. Американская точка зре- ния на проблему будущего Австро-Венгрии в 1917 году выглядела весьма умеренно, даже война империи Габсбургов была объявлена Соединенными Штатами только в декабре 1917 года. В политико-дипломатических кругах говорилось о том, что необходимо поддерживать национальное движение на- родов Австро-Венгрии, но не допускать его взрыва, который мог бы привести

к распаду империи Габсбургов386.

Свою главную внешнеполитическую акцию, имевшую впоследствии ог- ромное значение для процесса послевоенного урегулирования, американский президент Вудро Вильсон осуществил в начале января 1918 года. 5 января 1918 года премьер-министр Великобритании Д. Ллойд Джордж в выступле- нии перед представителями профсоюзных организаций заявил, что разделе- ние империи Габсбургов не относится к целям Антанты387. Через несколько дней после Ллойд Джорджа президент Вильсон также представил собствен- ное видение послевоенного мира: в десятом пункте своей речи в Конгрессе он заявил о необходимости предоставить народам Дуалистической монархии возможность автономного развития388. Разумеется, данная формулировка бы- ла еще далека от признания независимости чехословаков, югославян или ру- мын Трансильвании. Фактически Вильсон подтвердил заявления Антанты января 1917 года, предлагая народам Австро-Венгрии ограничиться автоно- мией, и не требуя суверенитета и независимости389. Тем не менее на фоне подчеркнутой умеренности Ллойд Джорджа декларация Вильсона выглядела чуть ли не верхом радикализма и удостоилась положительных оценок эмиг- рантской печати: Э. Бенеш даже прямо противопоставлял концепции Ллойд

386 The Inquiry. Memorandum submitted December 22, 1917. // FRUS PPC. Vol. I. P. 45.

387 Mr. Lloyd George’s Speech to the Trade Unions. January 5, 1918. // Lloyd George D. War memoirs. Vol. V. New York, 1982. P. 70.

388 Wilson W. An Address to a joint session of Congress, 08.01.1918. // PWW. Vol. 45. P. 537.

389 Adam M. Delusions about Trianon. // Trianon and East Central Europe: antecedents and repercussions. P. 16.

Джорджа и Вильсона, отмечая, что преимущество «14 пунктов» состоит в большем внимании к желаниям самих народов390.

Более резких антиавстрийских заявлений можно было, учитывая отно- шения с Чехословацким национальным советом, ожидать от французского правительства. Однако формально Франция практически сразу же присоеди- нилась к январским декларациям своих союзников, о чем министр иностран- ных дел С. Пишон заявил на заседании Палаты депутатов 12 января 1918 го- да391. Пожалуй, необходимо согласиться с существующей в историографии точкой зрения, что главным мотивом для столь поспешного заявления фран- цузского правительства стало упоминание в выступлениях Ллойд Джорджа и Вильсона о возвращении Франции Эльзас-Лотарингии, что продолжало оста- ваться главной целью Третьей республики в войне392. В конце января 1918 года С. Пишон по поручению Клемансо составил проект единой декларации союзников относительно целей войны, согласно положениям которого, «пре- доставление чехам и другим национальностям Австро-Венгрии права самим определить свою судьбу» рассматривалось как важнейшее условие установ- ления длительного и прочного мира393. Очевидно, что реализация данного проекта подразумевала демократические механизмы решения проблемы тер- риториально-политической трансформации Австро-Венгрии. Однако буду- щее империи Габсбургов выглядело весьма туманно: ей давалась возмож- ность дополнительно легитимировать свое существование, удовлетворив устремления входящих в ее состав народов. Державы Антанты отстранялись бы в таком случае от процесса переустройства территориально-политической структуры Дунайской монархии.

В самом конце ноября – начале декабря 1917 года состоялась очередная конференция союзников, где речь шла в том числе и о перспективах продол-

390 Benes E. Lloyd George, Wilson et Pichon contre l’Autriche-Hongrie. // La nation tchèque. № 16. 1.02.1918. Р. 548.

391 Annales de la Chambre des deputes. 11 legislature. Tome unique. Première Partie. Session ordinaire de 1918. Seance du 11 Janvier 1918. Paris, 1919. P. 30.

392 May A. The passing of the Hapsburg Monarchy. 1914 – 1918. Vol. 2. P. 157.

393 Poincare R. Au service de la France. Neuf annees de souvenirs. V. 10. Victoire et armistice. 1918. Paris, 1933. P. 21 – 24.

жения сепаратных переговоров с Австро-Венгрией. В пользу этого очень ак- тивно высказывался британский премьер-министр Д. Ллойд Джордж, зая- вивший, что после потери России Антанте необходимо и Германию лишить ее главного союзника394. В британской политической элите, по-видимому, число сторонников консервативного мира, основанного на максимальном со- хранении на континенте статус-кво395, было гораздо выше, чем во Франции или Италии. Клемансо выступил резко против этой инициативы, отметив, что все попытки Австро-Венгрии вести переговоры о сепаратном мире направле- ны на раскол Антанты396. В итоге участники конференции договорились, что принятие решений относительно обмена мнениями с представителями Авст- ро-Венгрии будет находиться в компетенции каждого из правительств Ан- танты397.

Позиция Франции при обсуждении данного вопроса выглядит крайне странной, учитывая, что на протяжении 1917 года продолжались негласные консультации Парижа и Вены через принца Сикста Бурбонского. По- видимому, правительство Клемансо стремилось сохранить роль защитника малых народов, оставляя за собой возможность выбора направленности внешнеполитического курса. В конце декабря 1917 года проходили австро- британские переговоры в Швейцарии, в которых Великобританию представ- лял генерал Смэтс398. Внутри американской политической элиты имелись оп- ределенные колебания относительно необходимости однозначной поддержки либерального принципа построения международных отношений. В феврале 1918 года американский и австрийский представители встречались в Швей- царии для обсуждения возможности сепаратного мира399. США даже готовы были в тот момент предоставить Австро-Венгрии экономическую помощь в

394 Poincare R. Au service de la France. Neuf annees de souvenirs. V. 9. L’annee trouble 1917. P. 394.

395 Cecil to Balfour, 28 December 1917, FO 800/207. // Lowe C.L., Dockrill M. The mirage of Power. Vol. 3. British foreign policy 1914 – 1922. Boston, 1972. P. 598.

396 Ibid. P. 394.

397 Ibid. P. 395.

398 Draft by Balfour of 28 December 1917 of telegram to President Wilson, FO 371/3133/2002. // Lowe C.L., Dockrill M. The mirage of Power. Vol. 3. British foreign policy 1914 – 1922. P. 608.

399 The Charge in Switzerland (Wilson) to the Secretary of State. Berne, January 31, 1918. // FRUS. The World War. 1918. Vol. 1. P. 61.

обмен на разрыв с Германией400. Основой переговоров австрийцы предлагали выбрать «14 пунктов», которые в Вене, по-видимому, трактовали предельно консервативно и предпочитали рассматривать в качестве программы федера- лизации, а не разделения империи401. В конце апреля 1918 года американский представитель профессор Херрон, встречавшийся с эмиссаром императора Карла Габсбурга профессором Ламмашем, продолжал находиться в Швейца- рии402. Таким образом, в начале 1918 года ни Франция, ни США, ни Велико- британия не отрицали возможности заключения с Австро-Венгрией сепарат- ного мира, важнейшим условием которого стало бы сохранение империи Габсбургов.

В странах Антанты существовало серьезное проавстрийское лобби из числа заинтересованных финансистов, которые могли оказывать на прави- тельство эффективное воздействие в пользу сепаратного мира с Австро- Венгрией403. Значительной была сумма вложений французского капитала в Австро-Венгрию до войны: 2 миллиарда 850 миллионов франков, что явля- лось третьим показателем во французских инвестициях за границей (после России и Италии)404. Французский вклад в экономику Дунайской монархии уступал лишь германскому: соответственно 30% и 50 % от всех зарубежных инвестиций в империи Габсбургов405. В начале августа депутат-социалист французского парламента Бартелеми Майера сделал правительству офици- альный запрос о сомнениях по поводу выгодности разделения империи Габс- бургов, которые существуют в финансовых кругах в связи с проблемой авст- ро-венгерских ценных бумаг406. Их держатели из числа французских банки- ров выражали беспокойство за судьбу своих капиталов в случае прекращения существования Австро-Венгрии как единого государственного организма.

400 The Secretary of State to the Charge in Switzerland (Wilson). Washington, February 16, 1918. // FRUS. The World War. 1918. Vol. 1. P. 119.

401 Emperor Charles to Wilson. // FRUS. The World War. 1918. Vol. 1. P. 185.

402 L’ambassadeur français à Berne à Pichon. Berne, le 22 Avril 1918. // AMAEF, A Paix, Vol. 18. F. 34.

403 Fest W. Op. cit. P. 88.

404 Bernstein S., Milza P. Histoire de la France au XX siècle. T. I. 1900 – 1930. Paris, 1990. P. 193.

405 Краткая история Чехословакии. С. 251.

406 Annales de la Chambre des deputes. 11 legislature. Tome unique. Session ordinaire de 1915. Deuxième Partie du 1 Juin au 4 Octobre 1917. Paris, 1918. Seance du 2 Août. P. 2360.

Учитывая эти обстоятельства, нам представляется сомнительной оценка мая 1918 года как времени принятия всеми великими державами окончатель- ного решения о необходимости раздела Австро-Венгрии407. Вместе с тем, не- сколько упрощенной выглядит и точка зрения, согласно которой русская ре- волюция стала дополнительным козырем сторонников сохранения монархии Габсбургов408. Действительно в политических элитах западных членов Ан- танты возникло серьезное беспокойство относительно потенциальной деста- билизации Востока европейского континента, но главным мотивом внешне- политической деятельности держав Согласия на тот момент являлся поиск новых механизмов достижения победы в мировом конфликте, которые стали необходимы после резкого ослабления военно-стратегического потенциала России. Именно с этим необходимо связывать попытки установления дипло- матического контакта с правительством Австро-Венгрии. Однако это направ- ление внешнеполитической активности вовсе не являлось для держав Антан- ты приоритетным и тем более единственным.

Применительно к периоду весны – лета 1918 года сложно говорить и о единстве позиций государств антигерманского блока по вопросу о будущем Австро-Венгрии. Раньше остальных со своей позицией вынуждено было оп- ределиться французское правительство. 2 апреля 1918 года министр ино- странных дел Дуалистической монархии граф Оттокар Чернин заявил, что между Веной и Парижем проводились тайные консультации об условиях об- щего мирного договора, причем, по австрийской версии, их инициатором стал Жорж Клемансо. Это выступление вызвало знаменитый ответ француз-

ского премьер-министра: «Граф Чернин лжет»409. Через несколько дней Кле-

мансо опубликовал письмо самого императора Карла, еще в марте 1917 года переданное через принца Сикста Бурбонского президенту Франции. Тогда молодой австрийский император соглашался поддержать претензии Франции

407 Adam M. Delusions about Trianon. // Trianon and East Central Europe : antecedents and repercussions. P. 17.

408 Ibid. P. 16.

409 General Mordacq. Le ministère Clemenceau. Journal d’un temoin. V. I. Paris, 1930. P. 275.

на Эльзас-Лотарингию в обмен на мир и сохранение территориальной цело- стности монархии, и ни о каком всеобщем договоре речи не шло. Эти дейст- вия французского премьера означали прекращение всех тайных контактов между Третьей республикой и империей Габсбургов. Во французской офи- циозной печати зазвучали призывы отбросить иллюзии относительно Авст- ро-Венгрии410, устранить противоречия во внешнеполитическом курсе: «Не- возможно поддерживать свободу народов от Германии и иметь дело с авст- рийским правительством, угнетающим свои народы»411. Вполне вероятно, что, сознательно обостряя ситуацию, Клемансо пытался подтолкнуть британ- ское правительство к изменению его умеренного курса относительно Австро- Венгрии. Французский посол в Лондоне Поль Камбон в письме своему брату выразил надежду, что заявление Чернина будет воспринято Ллойд Джорджем как свидетельство безнадежности любых попыток заключения сепаратного мирного договора с Австрией412.

С активизацией французского внешнеполитического курса в Централь-

ной и Юго-Восточной Европе до определенного момента готовы были согла- ситься Великобритания и США, но итальянское политическое руководство не скрывало своего желания занять после крушения Австро-Венгрии место ведущей державы региона. Ради этой цели в Риме были готовы даже пойти на сотрудничество с югославянским национальным движением. 8 – 10 апре- ля в Риме состоялся так называемый «Конгресс порабощенных народов Ав- стро-Венгрии», на котором присутствовали делегации от эмигрантских орга- низаций, правительств Сербии и Италии413. В правительственных кругах

Франции Конгресс также вызвал большой интерес414. В Рим была отправлена

весьма внушительная французская делегация во главе с тем самым депутатом Анри Франклином-Буйоном, который в США занимался набором доброволь- цев в чехословацкую армию. Результатом Конгресса стало заключение меж-

410 Bulletin du jour. Le mirage autrichien. // Le Temps. 11.04.1918.

411 Bulletin du jour. La lettre de Charles I. // Le Temps. 13.04.1918.

412 A M. Jules Cambon. 3 avril 1918. // Cambon P. Correspondance. 1870 – 1924. T. III. P. 239.

413 История Югославии. Т. I. С. 476.

414 General Mordacq. Le ministère Clemenceau. Journal d’un temoin. V. I. P. 292.

ду итальянцами, поляками, румынами и югославянами договора о совмест- ной деятельности против Австро-Венгрии415.

В течение лета 1918 года главным фактором дальнейшего втягивания держав Антанты в проблематику гипотетической трансформации Австро- Венгрии стала обстановка на театрах мировой войны. Французское прави- тельство в условиях германского наступления на Западном фронте в мае – июне 1918 года отчаянно искало любые способы остановить этот натиск. Од- ним из вариантов стабилизации ситуации являлось использование войск Че- хословацкого национального совета, на переброску которых из России416 на

Западный фронт очень рассчитывали в Париже417. Подчеркнуто умеренное

заявление межсоюзнической конференции в июне 1918 года том, что Антан- та всячески симпатизирует национальным устремлениям народов Австро- Венгрии, вызвало негативную реакцию французского официоза «Тан»418. Французское политическое руководство, по-видимому, всерьез опасалось пе- реброски во Францию австро-венгерских войск и надеялось при помощи ре- шительного заявления союзников о признании самостоятельных государств на территории Австро-Венгрии подорвать желание солдат этих частей сра- жаться против Франции. Инертность же позиции союзников относительно национального самоопределения народов империи Габсбургов могла быть использована Центральными Державами для пропаганды среди солдат: «По- чему не стрелять во французов, если они ничего для вас не сделали?»419.

По-видимому, именно этими соображениями необходимо объяснять са-

мостоятельную дипломатическую акцию французского правительства от 29 июня 1918 года, когда было официально заявлено о признании Францией Чешского национального совета представителем чехословацкой нации. Фор- мальным предлогом для этой акции стало торжественное вручение знамен

415 Report on the work of the department of propaganda in enemy countries. // The National Archives. The Cabinet papers. CAB 24/75, Image Reference 0039.

416 Чехословацкий корпус в России формировался при участии Чехословацкого национального совета из числа военнопленных чехословаков осенью 1917 года.

417 Ллойд Джордж Д. Военные мемуары. Т. VI. С. 94.

418 Bulletin du jour. L’Entente et les peuples opprimes. // Le Temps. 7.06.1918.

419 Bulletin du jour. Les allies et la negociation austro-allemande. // Le Temps. 13.06.1918.

вновь сформированной части чехословацкого корпуса420. Правительство рас- сматривало этот шаг и как фундамент для своего внешнеполитического курса в послевоенный период421.

Неудача формулирования единой позиции союзников по вопросу буду- щего империи Габсбургов впервые продемонстрировала деструктивный по- тенциал территориальных проблем, которые могли обостриться в случае рас- пада Австро-Венгрии. По оценкам британских дипломатов, более смелое за- явление союзников по вопросу о будущем Австро-Венгрии стало невозмож- ным из-за позиции Италии, которая всячески стремилась оградить свои инте- ресы на Адриатическом побережье, зафиксированные в Лондонском догово- ре 1915 года. В прямое противоречие с основными положениями данного со- глашения вступала Корфская декларация сербского правительства и Югосла- вянского комитета от 20 июля 1917 года, в которой вполне определенно го- ворилось о стремлении создать государство, объединяющее всех югославян Австро-Венгрии с Сербией. Итальянское правительство попыталось устано- вить с югославянами прямые отношения, подписав весной 1918 года согла- шение, по условиям которого Италия признавала создание единого югосла-

вянского государства не противоречащим своим интересам422. Недостаток

данного договора заключался в неопределенности главного вопроса – о гра- ницах между потенциальным Югославянским государством и Италией. На наш взгляд, именно поэтому итальянское правительство продолжало очень осторожно подходить к проблеме признания югославян союзником Антанты. Подтвердив данную позицию во время межсоюзнической конференции в июне 1918 года, Италия заблокировала возможную коллективную деклара- цию ведущих членов Антанты относительно Чехословакии, так как, по сло- вам британских дипломатов, нельзя было использовать разные принципы для двух проблем, связанных с будущим Австро-Венгрии423.

420 Benes E. My war memoirs. P. 383.

421 Clemenceau G. Grandeurs et misères d’une victoire. P. 160.

422 Bulletin du jour. Le pacte de Rome. // Le Temps. 14.04.1918.

423 Foreign Office: London; June 8th, 1918. // National Archives. FO 800/212. S. 122 – 123.

Позиция Италии вызвала целую бурю недовольства среди сторонников независимости славянских народов Австро-Венгрии. Британскому министру иностранных дел лорду А. Бальфуру даже пришлось обратиться к владельцу

«Таймс» лорду Нортклифу с просьбой повлиять на обозревателя газеты по международным делам У. Стида прекратить жесткую критику итальянского внешнеполитического курса424.

Провал германского наступления на Западном фронте, ставший очевид- ным в начале августа 1918 года, и явно обозначившаяся победа Антанты за- ставили великие державы рассматривать проблему мирного урегулирования в практическом плане. Применительно к Австро-Венгрии эта тенденция про- явилась в радикализации внешнеполитических курсов великих держав по проблеме будущего империи Габсбургов. Распад Дунайской монархии на на- циональные государства становился безальтернативным вариантом развития событий, который не зависел от позиции великих держав. Стремительно уси- ливались сепаратистские настроения среди различных национальностей Ав- стро-Венгрии: уже 1 августа 1918 года в Лайбахе (Любляна) из представите-

лей всех словенских партий образовался Народный Совет425. 5 – 6 октября в

Аграме было образовано Народное Вече всех югославянских жителей импе- рии. 7 октября провозгласил создание независимой Польши Регентский Со- вет в Варшаве, а 9 октября Польский Клуб австрийского парламента принес ему присягу. Заявление о независимости, опубликованное 15 октября поль- ским сеймом в Кракове, вызвало 19 октября созыв во Львове Украинского Национального Совета426. Наконец, 21 октября конституировалось и Нацио- нальное Собрание Немецкой Австрии.

Великие державы, не желая потерять влияние на национальные движе- ния народов империи, вынуждены были отказаться от умеренных подхо-

424 Foreign Office: London; June 8th, 1918. // National Archives. FO 800/329. S. 209 – 210.

425 Бауэр О. Указ. соч. С. 19.

426 Там же. С. 73.

дов427. В политическом руководстве Великобритании в августе 1918 года уже возобладали представления, согласно которым «в общих интересах разделе- ние Австро-Венгрии по национальным границам»428. 13 августа британское правительство заявило о признании Чехословацкого национального совета высшим органом национального движения и представителем будущего че- хословацкого правительства429. В сентябре 1918 года итальянское правитель- ство в специальном коммюнике заявило о позитивном отношении к нацио- нальному движению югославян за создание собственного государства430. Франция 15 октября 1918 года признала Чешский национальный комитет со- юзным правительством и установила с ним дипломатические отношения. Показательно, что это произошло за один день до обнародования манифеста императора Карла о федерализации Цислейтании. 21 сентября 1918 года аме- риканский госсекретарь Р. Лансинг подготовил меморандум, который мог послужить основой для инструктирования американских представителей на мирной конференции. Относительно Австро-Венгрии программа по сравне- нию с «14 пунктами» стала гораздо подробнее: независимая и федеративная Чехословакия, австро-венгерские украинцы в составе единого украинского государства, Трансильвания – Румынии, независимая Венгрия, приращения Италии на Адриатике, уменьшение Австрии до размеров бывшего Австрий- ского герцогства и его включение в состав германской конфедерации431. 18 октября в ответ на очередное предложение Австро-Венгрии о начале мирных переговоров Р. Лансинг заявил, что США больше не могут рассматривать «14 пунктов» в качестве основы для урегулирования в виду признания Вашинг-

427 Dewar A.B. Germany’s Failure in France: and the Peace Pretence. // The Nineteenth century and after. № 500. October 1918. P. 593 – 600. Barry W. The “chivalry of Austria”. // The Nineteenth century and after. № 499. Sep- tember 1918. P. 466 – 484.

428 War aims review by the Secretary of State for Foreign Affairs. War Cabinet 457, 13 August 1918, CAB/23/17. //

Lowe C.L., Dockrill M. The mirage of Power. Vol. 3. British foreign policy 1914 – 1922. P. 619.

429 Seton-Watson H., Seton-Watson C. The making of a new Europe. Washington, 1981. P. 295.

430 The Ambassador in Italy (Page) to the Secretary of State. Rome, September 26, 1918. // FRUS. 1918. Vol. 1. Part. 2. Washington, 1934. P. 826.

431 Lansing R. The peace negotiations. A personal narrative. New York, 1921. Р. 194 – 195.

тоном воюющей стороной Чехословацкого национального совета432. Даль- нейшее развитие событий проходило уже после фактического исчезновения единого государства в Дунайском бассейне.

Итак, факторами, подталкивавшими Лондон и Париж активнее участво- вать в обсуждении будущего империи Габсбургов, стали борьба за присоеди- нение к Антанте Италии и Румынии, деятельность эмигрантских организаций славян Австро-Венгрии и изменения стратегической ситуации на Восточном фронте. Ослабление позиций России в результате революции вызвало усиле- ние роли Франции, Великобритании, Италии и США в решении судьбы им- перии Габсбургов и всей Юго-Восточной Европы. В течение 1917 – 1918 го- дов еще до завершения мировой войны ведущие державы Антанты оконча- тельно осознали свою прямую заинтересованность в контроле над процессом территориально-политической трансформации Австро-Венгрии. Лидером в этом отношении являлась Франция, для которой переориентация внешнепо- литического курса империи или ее замена независимыми национальными го- сударствами являлась важным звеном в обеспечении собственной безопасно- сти, позволяя ограничить усиление Германии за счет контроля над террито- рией Центральной и Юго-Восточной Европы. В целом за годы Первой миро- вой войны политическими элитами ведущих государств Антанты произошло осознание территориально-политической трансформации Австро-Венгрии в качестве важнейшей международной проблемы. Специфика процесса интег- рирования великих держав в эту проблематику может быть яснее всего опи- сана через концепцию, высказанную Б. Крониным, согласно которой перво- степенное значение имеет дискурс между лидерами победившей коалиции, в ходе которого и происходит формирование программы мирного урегулиро-

вания433. Само артикулирование военных целей превращает их в таковые,

даже если они не являлись ими до официальных заявлений. Концептуальной

432 The Secretary of State to the Swedish Minister. Washington, October 19, 1918. // FRUS. The World War. 1918. Vol. 1. P. 368.

433 Cronin B. Be careful what you wish for: War aims and the construction of postwar political orders. // Journal of Peace Research. 2010. (47). P. 795.

основой предполагаемых изменений становятся теории права наций на само- определение и принципа национальностей, которые активно разрабатывают- ся в Европе еще до их провозглашения президентом Вильсоном в «14 пунк- тах». Несмотря на то, что в течение мирового конфликта внешнеполитиче- ский курс государств Антанты относительно империи Габсбургов выглядел достаточно консолидированным, в последние месяцы войны стали прояв- ляться определенные расхождения в интересах Великобритании, Франции, Италии и США в данном регионе, что во многом предопределило характер мирного урегулирования на территории бывшей Австро-Венгрии в 1918 – 1921 годах.