СТРУКТУРА ВРЕМЕННЫХ ПОЛОЖЕНИЙ 1867-1868 гг

Временное положение об управлении Семиреченской и Сырдарьинской областей. 11 июля 1867 г

I. Устройство администрации §1 - §128 §1.Примечание 1,2,3.

1. Генерал-губернатор, его канцелярия и чиновники для поручений § 2 - §10

2.

3. Уездные управления § 42 - § 79

4. Местное управление § 80 - § 128

II. Устройство суда § 129 - § 244

1. Подсудность § 129 - § 135

2. Органы судебной власти по русским законам § 136 - § 147

3. Судопроизводство по русским законам § 148 - § 180

4. Народный суд у киргизов § 181 - § 213

5. Народный суд у сартов и других оседлых туземцев Сыр-Дарьинской области § 214 - § 244

III. Хозяйственные общественные управления в Сыр-Дарьинской области §245 - § 254

IV. Подати, сборы и земские повинности § 255 - § 355

1. Государственные подати:

а) с киргизов § 255 - § 278;

б) с оседлого населения Сыр-Дарьинской области § 279 - § 295;

в) торговые сборы с туземцев Сыр-Дарьинской области § 296 - § 312;

г) торговые сборы с иностранных азиатских купцов § 313 - § 330.

2. Земские сборы и повинности § 330 - § 355.

V. Устройство финансовой части в крае § 356 - § 374

1. Финансовые учреждения § 356 - § 371

2. Надзор по акцизной части § 372 - § 373

3. Контрольная часть § 374

VI. Устройство почтовой части § 375 - § 380

VII. Устройство медицинской части § 380 - § 387

VIII. Особые права и преимущества службы в Семиреченской и Сыр- Дарьинском крае § 388 - § 398

8 разделов, 398 параграфов

Временное положение об управлении в Уральской, Тургайской, Акмолинской и Семипалатинской областях. 21 октября 1868 г

I. Административное устройство § 1 - § 91

1. Деление на области § 1 - § 19

2. Областные управления § 20 - § 43

3. Уездные управления § 44 - § 51

4. Устройство медицинской части § 52 - § 57

5. Местное управление § 58 - § 91

II.

1. Подсудность§ 92 - § 100

2. Органы судебной власти § 101

- уездный судья § 102 - § 109

- военно-судные комиссии § 110

- областное правление § 111

3. Судопроизводство по русским законам § 112 - § 134

- уголовное § 112 - § 123

- гражданское § 124 - § 134

4. Народный суд у киргизов § 135 - §167

III. Подати, сборы и земские повинности § 168 - § 209

1. Государственные подати § 168 - § 195

2. Паспортный сбор § 196 - § 203

3. Земские повинности § 204 - § 209

IV. О пользовании и владении § 210 - § 242

V. О правах киргизов § 243 - § 250

VI. Об управлении духовными делами киргизов § 251 - § 261

VII. О школах в степи § 263 - § 268 7 разделов, 268 параграфов

Как видно из названия и структуры «Временных положений» 1867 года, в Туркестанское генерал-губернаторство входили две области - Сыр-Дарьинская и Семиреченская. Сыр-Дарьинскую область составляли Аулие-атинский, Джизакский, Казалинский, Перовский, Ташкентский, Туркестанский, Чимкентский и Ходжентский уезды. Семиреченскую область составляли Верненский, Иссык-Кульский, Копальский, Сергиопольский и Токмакский уезды.

Главное управление в крае было возложено на генерал-губернатора, а управление областями - на военных губернаторов. Генерал-губернатор являлся одновременно командующим войсками Туркестанского военного округа, с правом ведения дипломатических отношений с соседними странами. При генерал-губернаторе состояли:

1) канцелярия;

2) чиновники особых поручений.

В Семиреченской и Сыр-Дарьинской областях были созданы областные правления. Председатели областных правлений являлись одновременно помощниками военных губернаторов. Областные правления состояли из трех отделений: распорядительного, хозяйственного и судного.

Управление в каждом уезде осуществлялось уездными начальниками. Уездные начальники совмещали административные и полицейские функции. При уездных начальниках состояли помощники и канцелярия.

Уезды делились на волости. Местное управление у кочевого и оседлого населения областей имело отличия.

Оседлое население Сыр-Дарьинской области в каждом населенном пункте избирало (выборными от 10-50 домов) на три года аксакалов. В городах избирались аксакалы от кварталов.

По Временному положению 1867 года в Сыр-Дарьинской и Семиреченской областях учреждались «три рода суда: военный суд, суд на основании общих законов империи и народный суд» [98, с.109].

С казахов Семиреченской и Сыр-Дарьинской областей взимался кибиточный сбор 2 руб. 75 коп. с кибитки, дома. С оседлого населения Сыр- Дарьинской области взимались два вида податей - харадж и танап. Харадж составлял 1/10 урожая. Размер танапного сбора определял генерал-губернатор. С торговцев взимался зякет в размере 2,5% в год с торгового капитала. Кроме того, взимались земские сборы и повинности.

В каждом уезде были учреждены уездные кассы доходов и расходов, в областных городах Ташкенте и Верном - областные казначейства. В Верном и Ташкенте учреждались почтовые конторы, в Сергиополе, Копале, Токмаке, Казалинске, Перовске, Туркестане, Чимкенте, Аулие-ате, Ходженте и Джизаке - почтовые отделения. Главный надзор за медицинской частью в Туркестанском генерал-губернаторстве возлагался на военно-окружного медицинского инспектора. Медицинскую часть в областях возглавляли дивизионные доктора. В каждом уезде учреждалась должность уездного врача. Российским чиновникам в Туркестанском крае создавались особые права и преимущества в виде стажа работы, оплаты труда и отдыха.

«Временное положение» 1868 года в административном устройстве соответствовало реформе 1867 года. Различия имелись в разделах: устройства суда, подати, сборы и земские повинности. Также отдельные главы «Временных положений» 1867-1868 годов были разные, включенные с учетом местных условий, народностей проживавших в крае и времени подчиненности территории Российской империи.

В своем исследовании мы не рассматриваем вопросы подготовки, принятия, содержания и последствия «Временных положений» 1867-1868 годов, так как они достаточно изучены историками и правоведами нашей страны. Нас интересуют причины совершенствования русской системы управления в 60-90-х годах XIX века.

Для решения этой проблемы мы попытались сделать анализ структур реформ 1867-1868 годов. На наш взгляд, необходимо также проанализировать взгляды казахских ученых Ч.Ч. Валиханова и И. Алтынсарина, бывших свидетелями подготовки реформ 1867-1868 годов, русских чиновников и исследователей «Временных положений» в разные годы ХХ века.

Как правильно отмечает исследователь казахской элиты М.К.

Все мы знаем и ценим деятельность выдающегося ученого и путешественника Чокана Валиханова. Казахский народ по праву считает его первым ученым по многим отраслям науки. В торговом караване Чокан Валиханов совершил путешествие в неизвестный тогда, русской и европейской науке, Кашгар. Открытия, сделанные им, поставили молодого поручика русской армии в один ряд с выдающимися географами мира. Ч. Валиханову принадлежат известные труды по географии, истории, этнографии, экономике, социологии и фольклору Казахстана.

Как ученый и знаток казахской степи Ч. Валиханов высказал оригинальные мысли по вопросу реформ, проводимых Российской империей в Казахстане.

В 1863 году Западно-Сибирский генерал-губернатор В. Дюгамель включил Ч.Ч. Валиханова в состав экспедиции С. Яценко с целью представления мнения о новом судоустройстве. Все лето 1863 года Ч.Ч. Валиханов собирал материалы о судебных обычаях в Кокчетавском, Атбасарском, Акмолинском, Каркаралинском и Баян-Аульском округах и «на основании более точных фактов и наблюдений, пользуясь некоторыми статическими и историческими данными...» [9, с.

В работе Ч. Валиханов высказал свое мнение о природе и сущности реформ, «ввиду... важных преобразований... представил некоторые свои соображения и заметки (относительно судебной административной реформы и отчасти касательно народного образования)» [9, с.77].

Ч. Валиханов считал, что «вопросы о реформах требуют гораздо большей осторожности и более глубоких соображений, ибо от них зависит народное «быть или не быть» [9, с.80]. Поэтому он писал: «нет вопроса общественного, который был бы так всемогуще важен, как вопрос о народных реформах. Самым важным и близким для народа считаются реформы экономические и социальные, прямо касающиеся насущных нужд народа, а реформы политические допускаются как средства для проведения нужных

экономических форм, ибо каждый человек отдельно и все человечество, коллективно стремиться в развитии своем к одной конечной цели - к улучшению своего материального благосостояния, и в этом заключается так называемый прогресс» [9, с.78]. Отсюда можно сделать вывод, что Ч.Валиханов к введению реформы подходил с позиции, чем она полезна и как она помогает жить народу, улучшает его благосостояние, ведет ли его по пути прогресса.

Ч. Валиханов рассмотривал «суд биев в его сущности, с целью увидеть смысл и характер этого института., на основании статистических и других достоверных фактов». Он хотел «определить, в какой степени суд биев удовлетворяет или не удовлетворяет современному развитию киргизского народа», и применим ли проектируемый правительством мировой суд к быту киргизов или же не применим вовсе. После анализа приходит к заключению, что мировой суд не применим в отношении киргизского народа, суд биев, действующий у киргиз, вполне удовлетворяет развитию народа. Также суд биев имеет некоторые преимущества перед судом мировым, поэтому древний суд биев необходимо оставить без изменений и дополнений. [9, с.85].

Говоря о состоянии народного образования, сетовал на то, что оно находится бесконтрольно в руках татарских мулл. Русское начальство, «мало обращало внимание на умственное образование киргиз и, жарко преследуя баранту, конокрадство и вообще дисциплинируя киргизский народ, не имело времени следить за действием мулл и странствующих дервишей. Но дело еще можно поправить, и реакция еще возможна.» [9, с.94].

Указывая на то, что административный вопрос для киргиз имеет слишком большой интерес, но так как пока этот вопрос не поднимался, то Ч.Валиханов считал, что затрагивать его не следует и ограничился указанием на серьезный недостаток Оренбургского Степного управления, который заключается в том, «что ордынские чиновники назначаются там не по выборам народа, а по устремлению пограничного начальства». Также он высказал свое мнение по кибиточному сбору, который «неправилен с научной точки зрения и тяготен для народа», поэтому он предлагал ввести подушную подать, «платимый сибирскими киргизами по числу скота» как единственно возможный и вполне правильный [9, с. 103].

Рекомендации Ч. Валиханова не были учтены при подготовке реформы 1867-1868 гг., так как их разрабатывали высокопоставленные царские чиновники Министерства Внутренних Дел, генералы и полковники, возглавлявшие колониальную администрацию и преследовавшие одну цель: полностью и окончательно покончить с остатками былой свободы и независимости казахов, закрепить колониальное положение Казахстана и создать все необходимые условия для гнета и грабежа его в интересах России. Ч. Валиханов любил свой народ и верил в него, поэтому в работе «Записка о судебной реформе» писал, «что из всех инородческих племен, входящих в состав Российской империи первое место по многочисленности, по богатству и, пожалуй, по надеждам на развитие в будущем, принадлежит нам - киргизам» [9, с.104].

На наш взгляд, Ч.Ч. Валиханов высказал прогрессивные, демократические взгляды по вопросу реформ 60-х годов XIX века. Какое бы государства не проводило реформы, оно должно учитывать интересы народа и ответить на вопрос: что даст та или иная реформа для улучшения благосостояния народа? Ч.Ч. Валиханов высоко ценил и уважал своих русских друзей, русскую культуру. Но был против русских колониальных законов, разочарован в политике царизма в Казахстане.

Зная это, колониальная администрация относилась к нему недоверчиво и к разработке проекта нового Закона по управлению казахским краем не привлекала. На наш взгляд, его научная компетенция, глубокие знания в области быта и жизни родного народа могли оказать неоценимые услуги при подготовке реформы.

Известный просветитель, педагог и ученый Ибрай Алтынсарин в начале 60-х годов XIX века трудился учителем русско-киргизского училища в г. Тургай, затем - инспектором народных училищ, в промежутке был делопроизводителем Тургайского уездного управления и Тургайским уездным судьей. Он устроил несколько мужских русско-киргизских училищ, одно женское и одно специально-ремесленное в г. Тургае, автор научных трудов и Киргизской Хрестоматии.

По долгу службы И. Алтынсарин бывал в аулах, участвовал в выборах волостного управителя и аульных старшин. Находясь на этой должности, он всячески боролся со злоупотреблениями баев, пытался пресекать родовую вражду, подкупы, взяточничество. Например, в стихотворении «Когда стоишь перед судьей» он писал:

Когда стоишь перед судьей,

Знай, это не защитник твой,

Что скажет правду смело,

Лишь взятка сможет все решить,

Твой скот поможет завершить Благополучно дело.

Недовольная феодально-байская верхушка аула не раз подавала на него жалобы областному правлению, военному губернатору и даже министру внутренних дел, необоснованно обвиняя его в нарушении правил выборов, предусмотренных «Временным положением 1868 года».

Свои соображения относительно новых административных реформ царизма И. Алтынсарин высказал в своей работе «О «Временном положении об управлении в степных областях» 1868 года», где подчеркивал изменения в управлении оренбургскими киргизами и указывал на статьи «Временного положения» «на которые особенно жалуются киргизы в своих песнях и частных разговорах» [10, с.37].

«Первое - бедствия 1879-1880 годов, унесшие почти весь скот казахов Тургайского уезда и особенно Уральской области. Второе - выборы должностных лиц с помощью десятских и пяти десятских, которые ведут к открытому взяточничеству и вынуждают «самих киргизских властей» гоняться «за первенствующей ролью в волости и почетным положением», тратиться «на задаривание выборных из последних своих материальных сил, а, заняв должность, стараются пополнить эти убытки посредством же взяток. Кроме того, следствием каждых выборов бывают обыкновенно непримиримая уже вражда между претендентами на должность и их сторонниками, делящим волость на несколько партий, притеснение со стороны имеющих власть, несправедливые решения дел, нескончаемые жалобы со стороны обиженных и т.п. » [10, с. 37].

«Третье горе киргизов - это опасение, происходящее от того, что в среде их время от времени не перестают носиться слухи о причислении будто бы двух прилинейных уездов Тургайской обл. к Оренбургской губ., населенной казаками, против которых, в силу постоянных столкновений материальных их интересов, сложилось у киргизов непримиримое негодование. Факт исторический, что на самых лучших частях земли оренбургских киргизов заселены были оренбургские и уральские казаки еще в те времена, когда киргизов представляли «дикими номадами». Да и в настоящее время казаки не перестают претендовать и на те незначительные остатки земли, кои пригодны для земледелия» [10, с.38].

Далее И. Алтынсарин указывал, что четыре уезда Илецкий, Николаевский, Тургайский и Иргизский «составляли и составляют как бы одно целое по родовым, искони установившимся связям и экономическому своему положению» [10, с.38].

Также И. Алтынсарин в работе высказал свое мнение по вопросу выборов, отмечая, что в старые времена ханы и родоначальники избирались «не десятскими и пятидесятскими выборными, заранее определенными для подобного рода дел, а старшими вообще лицами по летам и положению в каждом роде и отделении, которых старшинство составилось не по выбору кого-либо, а само собой по большим сравнительно с другими способностям, состоянию и летам» [10, с.38]. После реформы, как известно, аксакалы не шли на должности десятских или пятидесятских выборных, почему и назначались выборными преимущественно молодые люди из несостоятельного класса. Они не имея самостоятельного положения в обществе и как люди преимущественно бедные, выкрикивали на выборах чье-либо имя по приказанию почетных одноаульцев или же прельщались на взятки.

Что же касается поземельных дел, решаемых аульным сходом выборных, т.е. десятскими, или же волостным съездом выборных, т.е. пятидесятками, то по мнению И. Алтынсарина это положительно уже не согласуется с народным киргизским обычаем.

Далее И. Алтынсарин подчеркивал, что не лишне было бы упомянуть и о том, что, «по мнению всех компетентных людей, знающих жизнь киргизов, всецелое приноравливание сельских сходов, существующих в русских селениях, к киргизскому быту крайне преждевременно ввиду того, что в русских селениях весь сход находится в одном селе, почему и сбор их не представляет никакого затруднения, а выборных аульного схода киргизов нужно сбирать из-за сотен иногда верст, так как они зимуют и кочуют по две- десять кибиток на разных местах и по разным направлениям» [10, с.40].

Затем Ибрай Алтынсарин делает вывод «что в применении к народному быту киргизов некоторые части «Положения», впрочем еще временного, введенного в виде опыта, не совсем достигают желанной цели правительства и что если в принципе и желательно доведение киргизов до усвоения выборных начал в том же виде, в каком введены вообще в сельских сословиях, то все это было бы удобнее вводить постепенно, по мере нравственного и культурного вообще развития киргизов» [10, с.41]. Впрочем, лично он не видел никакого ущерба ни политическим, ни образовательным целям правительства, если бы, например, выборы на должности производили у киргизов аксакалы из каждого аула, а не десятники и пятидесятники, и если бы поземельные споры решались посредниками или третейским судом, допущенным и основными законами Империи по всем гражданским делам. Напротив, по его мнению, при подобном порядке значительно упростились бы решения поземельных дел киргизов, и уездные и областные власти избавились бы от нескончаемых, прогрессивно увеличивающихся год от года жалоб по выборным и поземельным делам.

Учитывая тринадцатилетний опыт проведения реформы 1868 года, считал вредным введенный порядок местного управления и предлагал тщательно пересмотреть «Временное положение об управлении в степных областях» в связи с народными обычаями, бытовыми условиями и взглядами киргизов на подобные дела.

Интересно мнение И. Алтынсарина, высказанное им в 1879 году : «...долг каждого из нас - принести посильную лепту на пользу своей Родины, еще невежественной, но не испорченной никаким разлагающим элементом и восприимчивой ко всему полезному». Далее он размышлял о том, «.что административные и судебные должности ему вовсе не по душе, и что всегда интересовался делом учебным и, если бы граф допустил его к участию в образовании киргизов, это бы составило верх его счастья» [10, с.310].

Хотя мы должны учитывать и мнение Русского государства о нем и его деятельности. Как указывалось в некрологе: «Да, это был истинно обруселый киргиз, со всеми добрыми качествами, свойственными этому племени. Вместе с тем он был в высшей степени симпатичный, умный и честный человек, вполне полезный чиновник и усердный деятель на пользу России и киргизов. Говоря короче, Алтынсарин был первым апостолом среди киргизов, вносившим свет цивилизации европейской и любви к России в среду темных номадов своего племени.

Мир памяти твоей, благородный сын обширных киргизских степей, честный труженик и полезный слуга Русскому государству!» [10, с.310].

Исходя из вышеизложенного, мы можем сделать следующий вывод:

И. Алтынсарин не был против реформы 1868 года, но все же отметил, что некоторые ее части не совсем достигают цели правительства, а выборность среди казахской администрации необходимо осуществлять постепенно, и что важно, необходимо тщательно пересмотреть «Временные положения» 1868 года, с учетом казахских обычаев, бытовых условий и их мнений по вопросу реформ.

Государственный и общественный деятель начала 30-х годов ХХ века, исследователь истории и культуры казахского народа М.Тынышпаев в годы учебы в вузе, 20 июня 1905 года написал письмо Председателю Комитета министров о фактическом бесправии казахов. В письме М.Тынышпаев смело указывал, что все бедствия казахского народа от тех законов, которые приняла Россия в степи. Далее он открыто заявлял: «Практика управления киргизским населением показала, что те или другие статьи ныне действующего «Временного положения», быть может вполне соответствовавшие духу прежнего времени, а также различные циркуляры и предписания местных властей не отвечают жизненным условиям киргизов. В настоящее время, сама жизнь выдвигает на очередь несколько серьезных вопросов, затрагивающих насущные нужды и интересы киргизов» [11, с. 15].

Какие это вопросы, мы попытаемся показать в третьей главе, где раскрывается критика казахской интеллигенцией деятельности колониальной администрации.

Как известно, реформы 1867-1868 гг. явились объектом исследования ряда ученых. Например, по мнению исследователя работы Степной комиссии по подготовке реформы 1867-1868 годов в Казахстане Б.К. Осекова, преобразования системы управления российским правительством в 60-х годах XIX века, решало «прежде всего политические задачи - обеспечить внутриполитическую стабильность, ликвидацию пограничных беспорядков, пресечение враждебных действий среднеазиатских ханств и происков английских агентов, создание сильной государственной власти в присоединенных районах. Сознавая временный, преходящий характер, стоящих на данном этапе задач, правительство нацеливало деятельность комиссии на изучение социально-экономической жизни края с выявлением перспектив его развития в будущем» [59].

Действительно, политическая ситуация на юге Казахстана, требовала от царской администрации немедленного установления своих законов. Поэтому, российские чиновники в течении двух лет подготовили реформы, подчинившие всю территорию Казахстана русской власти.

По мнению российского ученого Н.Е. Бекмахановой, законодательные акты 1867-1868 годов радикально изменили политико-административное управление краем. Казахская степь была окутана единой системой управления. Административное управление носило ярко выраженный военный характер. Вся власть сосредотачивалась в руках Российской военно-бюрократической машины. В области социальной политики правительство отказалось от союза с феодальной знатью и юридически оформило права нарождавшейся национальной буржуазии. Влияние казахской аристократии - султанов, биев и старшин фактически было уничтожено. В области земельной политики правительство перешло к ограничению землепользования у кочевников и полукочевников. В области судебной политики правительство сохранило народный суд биев с выборной основой, но поставило его под контроль. Царское правительство, называя эти реформы временными, проводило их твердо и последовательно. Эти реформы носили переходный характер [49].

Мы согласны с мнением Н.Е. Бекмахановой, которое актуально и авторитетно. Высказано оно в результате анализа большого количества документов и материалов. Труды ее оценены видными учеными Казахстана и России.

Один из первых историков Казахстана С.Д. Асфендияров верно отмечал: «... царская колониальная система являлась основным хребтом, фундаментом, опираясь на которой организовалась и оформилась казахская верхушка в лице баев - полуфеодалов, переводчиков и аткаминеров» [18]. С.Д. Асфендияров подчеркивал, что реформы оказали значительное влияние на распад родовых отношений и обращал внимание исследователей на ошибочность нового административно-территориального деления внутри областей. Считал, что введенная система управления находилась в значительном противоречии с казахским бытовым укладом. Прежде всего родовое деление и мелкоаульное деления не согласовывались с проводимым территориальным принципом. Административный аул, который должен был состоять из 200 кибиток, являлся совершенно искусственной единицей. Хозаулы объединялись по родовому признаку и поэтому, административный аул становился через полосным, разбросанным на большом расстоянии.

С мнением С.Д. Асфендиярова мы согласны. Считаем, его одним из знатоков колониальной политики царизма, свидетельством является его ценные труды по истории Казахстана.

Исследованием реформ 60-х годов XIX века занимался казахский ученый Б.С. Сулейменов в своей статье «О подготовке реформы 1867-1868 годов» он подчеркивал, что «проект положения об управлении казахским народом был подготовлен сверху в аппарате царского правительства при активном участии колониальных властей края. Не только трудящиеся массы, но и привилегированные слои казахского общества - крупные баи, старшины, султаны, царские слуги - не могли принимать участия в подготовке реформы, что характеризует резкие особенности колониальной политики царизма в Казахстане в 60-70 гг. прошлого столетия. Только переустройством управления казахским народом царизм смог успешно осуществить колонизацию его земли, превратив край в рынок сбыта и источники сырья для капиталистической промышленности Европейской России. Переустройство управления казахской землей укрепило власть царизма над местным населением и служило важным плацдармом в дальнейшем продвижении царизма в глубь Средней Азии» [45].

На наш взгляд, известный историк Б.С. Сулейменов показал колониальную сущность реформ и дал свою оценку нововведениям Российской империи в Казахстане.

Казахстанский правовед К.А. Жиренчин в своей монографии «Политическое развитие Казахстана в XIX-нач. ХХ веков», исследуя реформы 20-90-х годов XIX века, пишет о том, какие значительные изменения в социальной, политической и правовой жизни казахского общества вызвали преобразования, проведенные царской Россией. К.А. Жиренчин освещая вопросы подготовки, содержания и результатов реформ 60-90 годов XIX века, отмечал, что реформы 1867-1868 годов принимались временно, сроком на три года. «После истечения трехлетнего испытательного срока должно было быть разработано и представлено на рассмотрение новое положение об управлении» [50, с.164]. Рассматривая разные аспекты реформы, все же подчеркивал ее положительные стороны. Реформы, по его мнению, «способствовали развитию оседлости и земледелия у казахов, в определенной мере ограничивали произвол феодально-родовой знати в отношении бедняков - казахов, вводя выборное начало для формирования органов общественного самоуправления и представляя активное избирательное право сравнительно большому количеству казахского населения, в отличие от предыдущих законодательных актов, которые предоставляли активное избирательное право только представителям феодально-родовой знати ...» [50, с.129, 130]. И далее отмечает, что реформами в Казахстане была создана несколько упорядоченная система управления.

Исследователь Б. Абдрахманова считает, что «в начале 60-х годов представителями местной Оренбургской и Сибирской администраций все настойчивее высказывалась мысль о ненадежности системы управления в решении ряда экономических и политических проблем края, о необходимости радикальных административных преобразований. Подчеркивались специфические черты социально-экономического устройства казахского общества, признаки глубоких изменений, которые проявлялись в результате уже более чем векового влияния России на это общество, что требовало, по мнению администраторов, реорганизации управленческой системы в целом» [77 , с. 95, 96]. По ее мнению, осушествление реформы 1867-1868 годов «позволило создать более прочную, развлетвленную систему государственных учереждений.... Новая административная система... была приближена по форме к системе органов управления во внутренней России пореформенного периода. Это свидетельство буржуазно - реформаторских настроений правящих кругов России 60-х годов XIX века» [77, с.128].

На наш взгляд, автор изучив историю создания российских органов власти и управления в XIX веке в Казахстане, высказал мнение, близкое к взглядам К.А. Жиренчина.

Специалист по истории Казахстана нового времени С.К. Жакыпбек посвятил реформам 1867-1868 годов две статьи. По его мнению, законы 18671868 годов имеют особое значение в истории Казахстана. Они прочно закрепили колониальное положение Казахстана, создав здесь военно - оккупационный режим. Хотя подчеркивает автор, в свое время царские сатрапы возвеличивали их значение, выдавали их как огромной важности исторический документ, принесший казахам благо, процветание и счастье. Внедрение указанных законов в жизнь принесло казахам разорение, обнищание, много горя и страдания. Народ лишился свободы, потерял самые лучшие, плодородные земли и подвергся бесчеловечной эксплуатации, а страна - грабежу [60].

Смелое высказывание С.К. Жакыпбек созвучно современному подходу к исследованию имперской политики царизма в Казахстане. Как нам известно, позиция данного историка выработана в ходе кропотливого и добросовестного труда с источниковедческим материалом. Мы полностью поддерживаем его мнение.

Известный ученый С.М. Машимбаев, занимающийся историей государственных учреждений России в Казахстане с 30 годов XVIII века по 1868 год, справедливо отмечает, что главная цель Российской империи - покорение края. Поэтому «в ходе административно - управленческих реформ конца 20-х и 60-х годов XIX века, Россия почти полностью реорганизовала казахскую социально-политическую систему в соответствии со своим экономическим потенциалом, изменив и разрушив ее содержание и исключительность. Российское правительство посредством института биев хотело построить дешевую и приемлемую для кочевого народа судебную систему, но в связи с объективными обстоятельствами подчинила ее своим имперским интересам и целям. В итоге эта судебная система стала частью общей системы российского управления на местном уровне» [40].

По нашему мнению, с автором трудов, что особенно важно, написанных на казахском языке, нельзя не согласиться. Его имя можно уверенно называть в числе ученых, активно исследующих имперскую проблематику.

Автор труда «Этническая территория казахов в XVIII - начале XX веков, считает что «разнородность управлении казахскими землями (дистанции, области, округа)... требовала приведения его в однородную систему, близкую к управлению в России . Окончательный переход к общероссиской системе управления начал осуществляться с 25 марта 1891 год, когда вступило в действие «Положение об управлении областей Акмолинской, Семипалатинской, Семиреченской, Уральской и Тургайской» [78, с.27]. Действительно, принятые в начале XIX века реформы, постепенно вводили российскую власть. Сначала в Среднем, затем Младшем и Старшем жузах.

Далее, известный омский историк А.П. Толочко, продолжил мысль казахстанского ученого М.С. Муканова. Он пишет: «Общие принципы внутреннего управления Российской империи уже в существенной степени были распространены на территорию Казахстана и его населения административной реформой 60-х годов XIX века». Затем подчеркивает, что «Степное положение 1891 года как бы завершило процесс реорганизации здесь системы управления с учетом общероссийских принципов административного устройства» [107, с. 42].

Правы, авторы коллективной монографии сотрудников Института истории и этнологии им. Ч.Ч. Валиханова, высказывая свое отношение к различным законоположениям. Так, они пишут: «Введение на окраинах российской системы управления в различных модификациях для XVIII и XIX вв. в определенной мере зависело от опыта, приобретенного в других, ранее присоединенных территориях, главным образом в Поволжье, Сибири и на Кавказе» [100 с. 277].

Заслуживает внимания мнение российского историка А.В. Ремнева. Он в своей статье «Степное генерал-губернаторство в административных планах самодержавия конца XIX - начала XX вв.», пишет «Временное положение 1868 года, продолжавшее действовать вызывало массу нареканий на местах. Поэтому необходимо было не только согласовывать законы, но и провести реформу, которая бы внесла существенные коррективы не только в административный строй окраины, но и позволила выстроить новую систему организации суда, сбора налогов, землепользования и направления колонизационных потоков из внутренних губерний империи» [107, с. 36].

Исходя из выше изложенного, мы можем сделать следующий вывод: исследователи реформ 1867-1868 годов рассматривали «Временные положения» как переходный этап к более совершенным и упорядоченным законам Российской империи.

Временные положения 1867-1868 годов должны были способствовать выполнению главной задачи царизма - постепенного слияния окраин с остальными частями империи, возможности постепенного введения централизованной системы управления по российскому образцу, закрепление колонизационного положения Казахстана.

Интересным для исследователей является то, что вопрос совершенствования системы управления в Казахстане, поднимала администрация Российской империи. Например, А.К. Гейнс, один из авторов Временных положений, считал, что проведение реформ показало, как административное устройство в казахских степях не совершенно и не удобно для управления. Также, он указывал, что введение реформ привело к изменениям в повседневной жизни казахов, к разорению их хозяйств, грабежу и насилию со стороны русской власти и сопротивлению казахов.

Еще в ходе подготовки реформ А. Гейнс высказывался против введения русской политической системы управления сразу, считая, что казахи еще не готовы к принятию русской власти. Далее подчеркивал, что жизнь киргизов до такой степени оригинальна, что не подходит ни под одну форму русской жизни [2].

Действительно, жизнь казахского народа по законоположениям царской России, принесла ему много вреда, горя и несчастья.

Близкое к мнению А. Гейнса было отношение к реформам 1867-1868 гг. Л.Г. Сенявина, управляющего Министерства Внутренних Дел, который свое несогласие с введением Российского государственного управления объяснял тем, что казахский народ отсталый, неразвитый, дикий, поэтому не готов к подчинению русской власти. По его мнению, «русское государство постепенно должно было готовить их к новому управлению, не вмешиваясь во внутренние дела казахов. Управление ими должно быть внешнее под строгим контролем российской администрации». Он подчеркивал, что необходимо время для достижения цели - удобного и полезного России подчинения государственного устройства казахов, их культуры, сознания. Далее русский чиновник утверждал, что «им необходимо будет только наблюдать за действиями, смотреть, чтобы не было каких-нибудь важных злоупотреблений, пресекать всякие в степи беспорядки, вселять в киргизах повиновение и покорность и т.п. Сия система, без сомнения, есть самая лучшая и вполне сие убеждает долголетний опыт» [96, с. 251].

Высказывание Л. Синявина показывает истинную цель политики Российской империи в Казахстане: подчинение, повиновение и покорность казахов.

Особого внимания требует и дает повод для размышления, мнение Оренбургского генерал-губернатора Кржижановского, которое он высказал в 1869 году: «Отныне киргизская степь становится действительно русской территорией ... Отныне киргизы будут повиноваться русской власти».

На наш взгляд, чиновник доволен принятием Временных положений 18671868 годов, которые законодательно закрепили имперский статус России и соответственно колониальный - Казахстана.

Исследователь периода колонизации Туркестанского края К. Кайсар в своем исследовании «История Туркестанского края в эпоху царизма» пишет о том, что в отчете о ревизии Туркестанского края сенатора К.К. Палена указывалось: «Надо дать свободный доступ производительным силам русского народа. Надо покончить с кочевым бытом, тормозящим развитие государства. Кочевое скотоводство есть анахронизм, с которым государство должно решительно покончить» [94, с. 160]. Здесь же автор приводит особое мнение действительного статского советника Крюкова, высказанное им в ходе работы ревизионной комиссии. «... В США, выдвинув индейцев в известные границы, был решен Земельный вопрос ., единственный практический способ разрешения земельного вопроса - это отыскать землю русским людям, поэтому мы должны выдвинуть всех сибирских инородцев в известные границы, тогда получено будет возможность распоряжаться свободными землями ...» [94, с.160].

Здесь также прослеживается ярко выраженный взгляд колонизатора на решение самого важного и жизненного вопроса любого народа - вопроса о Земле.

На наш взгляд, мнение знатока кочевой цивилизации казахов, ученого Н. Масанова, очень актуально на все периоды развития казахского общества и может служить доказательством ошибочности мнений русских чиновников. Так в своем последнем интервью Н. Масанов отмечал: «... многие исследователи анализируют проблему кочевничества в отрыве от реальностей жизни казахского общества. Ведь 50 % территории Казахстана составляет пустыня, 25 - полупустыня, 20 - степь, и только 5-7% - лесостепь. Для того чтобы заниматься, например, неполивным земледелием, требуется 400 мм атмосферных осадков в год, тогда как в Казахстане их в среднем почти вдвое меньше. Совершенно очевидно что в таких условиях можно было заниматься только кочевым скотоводством. Это был единственный способ адаптации человека к сложным природно-климатическим условиям региона. Попытки некоторых исследователей представить дело таким образом будто бы казахи кочевали только потому, что это было их субъективным желанием или чьей-то злой волей, являются абсолютной чепухой ...» [108].

Разные мнения высказывались при подготовке реформ, обсуждении проектов, затем введении и нескольких лет управления в Казахстане. Хотя, конечно, цели преследуемые чиновниками сводились к одному - колонизации казахских земель, использование богатств для развития промышленности России и духовное подчинение казахского народа. Конечная же цель - создание единой России, единой веры, единого народа.

Высказывания русских колониальных чиновников о новой системе управления в Казахстане между собой отличались лишь в части времени введения и низового звена колониальной администрации. А что касается главного: цели и задачи, обеспечивающие господство России в Казахстане, они были едины. Иначе и не могло быть. Проект реформы составлялся высокопоставленными русскими военными чиновниками, колонизаторами, без учета мнения и интересов казахского народа. Казахская аристократическая знать в своем подавляющем большинстве не возражала, а наоборот, поддержала проект реформы, чтобы угодить колониальной администрации и с ее помощью сохранить свое господствующее положение в обществе.

В России, как и в других колониальных державах, народы, заселявшие ее, были лишены всякого участия в издании законов или же их обсуждении. Также были лишены права требовать отчета от царских чиновников, жаловаться на них, обвинять или же проверять их действия. Права историк Е.В. Безвиконная, определяя «особый статус российских чиновников в степном пространстве» [107, с. 73]. По этой причине, мнения различных деятелей как казахского, так и русского народов остались на бумаге.

Мы согласны с мнением исследователя реформ II половине XIX века Жакыпбек С.К. о том, что с самого начала своего проникновения и господства в

Казахстане здесь царизм создавал и укреплял органы колониальной власти. Особым периодом в этом процессе было введение реформ 1867-1868 годов. Но со временем стало выясняться, что многие вопросы во «Временных положениях», даны в общих чертах, кратко, а некоторые вопросы, не нашли в них отражения. К тому же еще произошли серьезные изменения в административно-территориальном делении казахских земель. До 1882 г. Акмолинская и Семипалатинская области находились в ведении ЗападноСибирского генерал-губернаторства. А в 1882 г. эти две области вместе с Семиреченской областью, выделенной из ведения Туркестанского генерал - губернаторства, вошли в состав вновь созданного Степного генерал- губернаторства [51, с. 41].

Поэтому в старые законы надо было вносить коррективы, дополнения или же принять новые законы, для решения проблемы управления Казахстаном с расширением и усилением прав генерал-губернаторов и других колониальных чиновников, с учетом всех изменений, произошедшие в жизни колониального Казахстана в 70-80 гг. XIX века. Опыт деятельности колониальной администрации за этот период также привел к необходимости принятия таких законов вместо «Временных положений» 1867-1868 гг.

Таким образом, анализ структуры «Временных положений», различных мнений ученых по рассматриваемому вопросу, взглядов отдельных чиновников русской администрации, дают нам возможность сделать следующие выводы:

1) реформы 1867-1868 годов охватили всю территорию Казахстана и преследовали цель - превращение его в колонию Российской империи. Казахи всех трех жузов потеряли свою независимость;

2) структура «Временных положений» доказывает, что оба закона более ли менее унифицированы в решении вопроса управления: административнотерриториальном делении края, о правах и обязанностях колониальных чиновников и местного населения, определении размеров налогов, порядке их взимания. Есть только некоторые различия;

3) реформы принимались с учетом исторической ситуации, сложившейся в 60-х годах XIX века. Проблема подчинения территории Южного Казахстана, затем и среднеазиатских ханств требовала от русской власти поспешного законодательного утверждения здесь своей власти. Поэтому реформы назывались «Временными положениями», введенными на два-три года и свидетельствовали о необходимости дальнейшего совершенствования системы управления в Казахстане;

4) опыт деятельности колониальной администрации остро ставил вопрос о расширении и усилении прав чиновников всех уровней;

5) неточность и отсутствие многих вопросов во «Временных положениях» также подтверждали мнение о необходимости улучшения законов Российской империи в Казахстане, для достижения основной цели реформ;

6) полноты и охвата всех сторон жизни многонационального Казахстана возможно было с принятием более совершенных, кратких и удобных законов;

7) изменения в административно-территориальном делении казахских земель, завоевание среднеазиатских ханств также требовали от правительства Российской империи прогресса в подготовке и принятии новых положений.

1.2 Создание и деятельность комиссии по подготовке Степного положения 1891 года

При рассмотрении проектов Положений 1867-1868 годов Степному и Туркестанскому генерал-губернаторам был назначен двухлетний срок для разработки постоянных Положений об управлении этих двух генерал- губернаторств. Но подготовка Положений продолжалась значительно дольше. Только в 1886 и 1891 годах были утверждены окончательные тексты Положений для Туркестанского и Степного генерал-губернаторств.

Положение об управлении пяти областей Степного края было принято позже, чем аналогичное Положение по Туркестанскому краю.

11 июля 1881 года было упразднено Оренбургское генерал-губернаторство, 18 мая 1882 года - Западно-Сибирское генерал-губернаторство. По указу царя 28 мая 1882 года было создано Степное генерал-губернаторство и введена должность Степного генерал-губернатора, которому подчинялись Акмолинская, Семипалатинская, Семиреченская области, последняя была изъята из ведения Туркестанского генерал-губернаторства.

Функции Степного генерал-губернатора не были четко определены, включали особые права по военно-административному управлению в Семиреченской области Туркестанского генерал-губернаторства, а в остальных областях определялись Временными Положениями 1867-1868 гг.

Степное положение было подготовлено и утверждено в виде закона Российской империи под названием: «Положение об управлении Акмолинской, Семиреченской, Семипалатинской, Уральской и Тургайской областями» 25 марта 1891 года. В России в XIX - начале XX века некоторые законы принимались в виде Положений, которые «явились формой законодательного акта, определявшего деятельность государственных и частных учреждений, организаций, правовое состояние отдельных сословий, порядок управления некоторых регионов» [109]. Например: «Положение об управлении Оренбургскими казахами» 14 июня 1844 года, «Временные положения 1867 - 1868 годов», «Положение об управлении Туркестанским краем» 12 июня 1886 года, «Положение о губернских и уездных земских учреждениях» 12 июня 1890 года, «Положение о выборах в Государственную Думу» 9 августа 1905 года и другие.

При подготовке Степного положения был учтен опыт разработки предыдущих законов и их результаты. Если Уставы 1822-1824 годов готовились отдельными чиновниками - Г енерал-губернаторами М. Сперанским и П.Эссеном, то последующие законы - Положения, разрабатывались целыми комиссиями. Так, для подготовки Положений 1886 и 1891 годов к работе привлекались: чиновники-администраторы, «знатоки» казахской степи-военные и ученые. При подготовке реформы 1886 года было образовано даже несколько комиссий в 1871, 1883, 1886 годах и возглавляли их разные чиновники: Кауфман, Колпаковский, Гирс, Игнатьев.

Работая над разработкой проектов Положений 1886 и 1891 годов, комиссии учитывали такие вопросы, как территория, состав и основной вид деятельности большинства населения, отношение к религии, близость или дальность расположения областей от границы Российской империи.

Генерал-губернаторами Степных областей, за период с 1882 по 1917 годы были шесть чиновников высшего эшелона власти: Г.А. Колпаковский (18821889); М.А. Таубе (1889-1900); Н.Н. Сухотин (1901-1906); И.П. Надаров (19061908); Е.О. Шмидт (1908-1915); Н.А. Сухомлинов (1915-1917) [110]. Они в своих отчетах, донесениях, рапортах докладывали в разные инстанции о том, что: степные области представляют кочевое и полукочевое население и до прихода русских казаков и крестьян-переселенцев, население края было однородным, киргизским. В Туркестанском крае проживает в основном оседлое, многонациональное население (киргизы (казахи), узбеки, дунгане, уйгуры, таджики). Территория Степного края больше, чем Туркестанского. Туркестанский край находится в пограничной с Китаем зоне, здесь переплетаются интересы России и Англии. Степные области располагаются на границе с Россией, поэтому влияние Российской империи в крае значительное, население частично русифицировано, опыт колонизации накоплен достаточный, поэтому, по мнению генерал-губернаторов, особой опасности нет.

По сравнению с степными областями Казахстана, Туркестанский край был завоеван в 40-60-х г. XIX века. Поэтому волнения, разногласия и опасения со стороны чиновничества царской администрации были вполне закономерны и понятны. Также при подготовке проекта Степного положения учитывалось и то, что население Туркестанского края более религиозное, исламизированное, чем население северных областей, где ислам вытеснялся христианизированным населением и активно велась пропаганда и агитация православия русскими миссионерами. Царской России необходимо было закрепиться на территории Казахстана и среднеазиатских ханств, не допустить объединения народов, не потерять богатую землю и территорию, открывавшую ворота в Центральную Азию. Поэтому для дальнейшей колонизации края необходимы были новые, более усовершенствованные, упорядоченные и приспособленные к новым историческим условиям и возможностям России законы, над составлением проектов которых и работали комиссии в Туркестане - с 1871 года, в Степном крае - с 1883 года.

Вопрос о преобразовании управления Туркестанского края признало почти одновременно «необходимым принять меры к улучшению существовавшего до того времени неопределенного, переходного порядка управления степными областями. В 1883 году Госсовет, рассмотрев представление Министерства Государственных имуществ об учреждении управления государственными имуществами в Западной Сибири, указал на то, что существовавший в степных областях порядок управления крайне ненормален, и что к прекращению дальнейшего его существования должны быть направлены самые энергичные усилия правительства» [111, л. 95]. Для составления законодательного «предположения» об устройстве административных учреждений и судебной части в областях Степного генерал-губернаторства были созданы комиссии.

Разработка проекта Степного положения 1891 года началась с работы комиссии в областях под руководством областных губернаторов, затем в Омске-Объединительной комиссии под председательством М. Курбановского, в Петербурге - Особой комиссии, возглавляемой В. Плеве.

После окончания работы комиссии в областях, подготовку проекта Степного положения с 4 марта 1883 года «угодно было возложить на комиссию», под председательством Акмолинского Вице-губернатора, Действительного Статс-Советника М. Курбановского, целью которой было «пересмотр действующих... Временных положений об управлении в степных областях, одного для Семиреченской области и другого - для областей Акмолинской и Семипалатинской, составление общего Объединительного проекта Положения об управлении в областях Степного Генерал - губернаторства» [111, л.84]. В состав комиссии вошли: управляющий Омской контрольной палатой, Действительный Статский Советник Е. Стеблин- Каменский, Акмолинский областной прокурор Э. Константинов, чиновник особых поручений при Степном генерал-губернаторстве, полковник О. Усов, секретарь Акмолинского статистического комитета И. Козлов, Омский полицмейстер, коллежский асессор А. Туполев. Состав комиссии, в основном, по причине обсуждения различных вопросов или по состоянию здоровья чиновников, менялся. Так к работе привлекались: Семипалатинский Вицегубернатор, Действительный Статский Советник В. Чернавин, чиновник особых поручений Министерства финансов, Действительный Статский Советник Павлов-Сильванский, начальник отделения Семиреченского областного правления, коллежский асессор П. Селицкий, военно-окружной инспектор Омского военного округа, Действительный Статский Советник Соколов и другие. Для обсуждения и принятия предложений об устройстве финансовой части была образована специальная комиссия в составе

Действительных Статс-Советников Е. Стеблина-Каменского и Павлова- Сельванского, также чиновника особых поручений при Генерал-губернаторе Статс-Советника Тюфяева. Возглавлял комиссию сам М. Курбановский. При решении вопроса границ областей, к работе комиссии привлекались: начальник геодезистского отдела Омского Военного округа, полковник Мирошниченко, начальник отделения канцелярии Степного генерал-губернаторства,

коллежский асессор Лосевский и секретарь Акмолинского статистического комитета, асессор И. Козлов.

В приложении В. приведена таблица, по которой можно ознакомиться с порядком обращения к различным чинам и определить к какому классу государственной службы можно отнести русских чиновников. «Следует оговорить, что в официальных документах XIX века нередко даже фамилии высших должностных лиц указывались не только без имен и отчеств, но даже без инициалов, поскольку их как бы заменяли частные титулы» [112, с.56].

18 мая 1884 года Г. Колпаковский пишет письмо Е. Стеблин-Каменскому «Продолжительная служба Вашего превосходства в здешнем крае и обширное

знакомство с экономическим и этнографическим состоянием его побуждают меня покорнейше просить Вас для большего и полезнейшего успеха принять участие, в качестве члена, в трудах учрежденной мною Комиссии по составлению Объединительного проекта Положения в вверенных мне областях» [113, л. 29]. 30 мая 1884 года Е. Стеблин-Каминский телеграфировал о своем согласии.

Комиссия, при составлении проекта Степного положения 1891 года, рассмотрела большое количество документов, о чем 17 декабря 1884 года писал Степному генерал-губернатору Г. Колпаковскому, председатель комиссии М. Курбановский. Так, были изучены действовавшие в этот период Временные положения 1867-1868 годов, проекты Положений об управлении: Туркестанским краем 1881 года; степными областями Западной Сибири 1875 года; Тургайской областью; разного характера Записки: об устройстве управления в Семиреченской области, составленная в 1883 году комиссией под председательством Семиреченского военного губернатора; две особые записки об устройстве местного управления в степных областях. Комиссия рассмотрела материалы переписок: Акмолинского областного правления и Главного Управления Западной Сибири по предложению Уральского губернатора об увеличении кибиточной подати с киргизов; по военному ведомству; об устройстве медицинской части в Сибирском казачьем войске. Изучила статистические сведения о положении степных областей по отчетам военных губернаторов и статистических комитетов. Также дела: о движении делопроизводства в областных правлениях; о судебных и следственных делах, как в областных правлениях, так и судей и следователей степных областей с 1878 по 1883 годы; о доходах и расходах по степных областям и губерниям Тобольской и Томской и по некоторым их уездам. При подготовке закона чиновники обращались к донесениям, непосредственным сообщениям и личным отзывам военных губернаторов и некоторых уездных начальников по разным частным вопросам и предложениям, касающиеся устройства местного управления. Члены комиссии проанализировали «Временные правила, проектированные в Министерстве Юстиции, порядок устройства судебной части в Уральской области; действующие узаконения о судопроизводстве в Закавказском крае; Положение об общественном управлении в казачьих войсках 13 мая 1870 года. «Кроме того..., комиссия при обсуждении каждого предмета, входящего в проект Положения.» руководствовалась «общими узаконениями относительно тех предметов, действующими в губерниях, управляемых по общему учреждению, на что и сделаны указания в надлежащих статьях объяснительных записок» [114, л.70].

В ходе работы комиссии высказывались различные мнения, предложения, отзывы по отдельным главам или же в целом о проекте закона. Так, в комиссию по составлению Объединительного проекта положения об управления Степными областями 22 мая 1884 года было подано «особое мнение члена комиссии. по поводу штатов Областного, Полицейского и уездных управлений Семиреченской области, начальника отделения Семиреченского областного Правления Титулярного Советника П. Селицкого», где он «ходатайствует и дает дополнительные разъяснения с подкреплением точных данных... о несостоятельности «допущенных комиссией изменений в штатах» [115, л.82-83]. П. Селицкий выразил свое несогласие с мнением комиссии по вопросу исключения из штатов областного правления чиновника особых поручений по горной части с содержанием 2000 руб. в год, объясняя, что должность необходимо оставить для развития частной горной промышленности. Чиновник высказывая такое мнение опирался, во-первых, на «Временные положения» 1867-1868 годов, где в подразделе «Областные правления» § 33 (1867 г.) было записано, что для организации дел по горной части определяется чиновник особых поручений. В § 37 (1868 г.) членами областного правления кроме прочих чиновников были учреждены чиновники по горной и лесной части. Во-вторых, на составленный в 1883 году Семиреченской областной комиссией проект штатов управления Семиреченской области, где это должность была сохранена. В-третьих, на свой опыт работы в Семиреченской области и отдаленность её от центра Степного генерал-губернаторства, что в свою очередь не привлекало интересы и капитал крупных промышленников. Развитие горной промышленности в области возможно было, по мнению П. Селицкого, усилиями мелких частных предпринимателей. Чиновник особых поручений по горной части в областном правлении помог бы, сэкономить время и деньги мелкой буржуазии, организуя их деятельность. Далее он ходатайствовал о сохранении строительного отделения в Семиреченском областном правлении, для организации почтовых станций, возведения мостов, улучшения и проведения, новых дорог, возведения оросительных каналов в области, дальнейшей колонизации и сооружения различных построек чиновникам. Высказал суждение о необходимости сохранения окладов чиновникам областных, уездных и полицейских управлений области, где были бы учтены расходы на медикаменты, пенсионные, госпитальные, инвалидные и далее рассуждал о хозяйственных расходах управления, считая, что жизнь в Семиречье обходится намного дороже, чем в других областях Степного края. Выделяемые из казны 8500 рублей крайне не достаточны. Например, отпускаемые на хозяйственные нужды уездных управлений 800 рублей ничтожны, необходимы не менее 2000 рублей. Соображения П. Селицкого были подшиты в дело «О работе Объединительной комиссии», как особое мнение члена комиссии.

Конечно, мнение П. Селицкого было интересным и полезным для русского государства. Но, ставка его на мелкую буржуазию, на наш взгляд, было ошибочным. Поэтому, возможно, комиссия на развитие горной промышленности в Семиречье, не согласилась.

28 ноября 1884 года Степным генерал-губернатором Г. Колпаковским в Комиссию была передана «Копия с записки и.д. Акмолинского губернатора о преобразовании Акмолинских областных ведомостей в орган Степного генерал-губернаторства», где главное внимание комиссии обращалось на необходимость внесения в проект Положения особых должностных лиц в состав редакции газеты «Акмолинские областные ведомости», учесть расходы на наем писцов, канцелярские расходы, вознаграждение сотрудников и репортеров. На что комиссия в составе М. Курбановского, Е. Стеблина- Каминского, О. Усова, А. Константинова, И. Козлова ответила, что особая должность редактора и расходы по содержанию печатного органа областных правлений внесена в проект Положения с учетом утвержденных таковых в Общих губернских правлениях. Вопрос преобразований «Акмолинских областных ведомостей» в орган Степного генерал-губернаторства, по мнению Комиссии, преждевременный, так как еще не определено местопребывание центрального управления краем. Поэтому решать проблему изменения статуса областного и официального органа Степного Генерал-Губернаторства необходимо тогда, когда такие изменения будут приняты, а «заведывание изданием его удобнее было бы предоставить непосредственно и исключительно центральному управлению, как это делается ныне и предположено по последнему проекту 1881 года в Туркестанском крае, но в таком случае, в предупреждение совершенно излишнего перепечатывания одних и тех, же известий, в центральном органе и в местных областных ведомостях, надлежало бы соответственно сократить программу сих последних» [111, л.84].

Действительно, без решения вопроса о главном городе Степного края, определять место печатных органов в области было бы поспешным решением. Ведь готовился новый закон, который охватывал все стороны жизни населения степных областей Казахстана.

Объединительная комиссия составила «... Положения, относящиеся к устройству администрации, хозяйства и суда, с объяснительными к ним записками» [111, л.82]. Проект Положения состоял из двух разделов. Первый - Учреждения общие, второй-Местное управление. Каждый из разделов был объединен в три подраздела: по администрации, по хозяйству, по суду. Подразделы имели несколько глав.

Комиссия составила и своевременно представила «Записки об учреждении двух новых уездов-Зайсановского в Семипалатинской области и Джаркентского-в Семиреченской, в составлении последней принимал участие подполковник Г енерального штаба Тихменев» [111, л.86].

Комиссией не были рассмотрены только два вопроса: «О школах в степи», «О поземельном пользовании и владении», по причине их сложности, разного решения ее в областях Степного Генерал-губернаторства и необходимости, в дальнейшем обсудить по частям, Особой комиссией в Петербурге.

М. Курбановский 16 июня 1884 года, выслал в канцелярию Степного генерал-губернаторства «по девяносто печатных экземпляров первой главы проекта Положения об управлении в областях Степного генерал - губернаторства, с объяснительной к нему запиской об устройстве финансовой части». 31 августа этого же года председатель комиссии по составлению объединительного проекта Положения имел «честь препроводить . по восемьдесят экземпляров проекта Положения о местном управлении в областях Степного генерал-губернаторства и объяснительной к нему записки и по сколько же экземпляров особого мнения членов комиссии: управляющего Омскою контрольною палатою, Действительного статс-советника Е. Стеблина- Каменского и начальника отделения Семиреченского областного правления, коллежского асессора П. Селицкого - по первой главе проекта Положения и штатам» [115, л.82-83]. Много или мало. На наш взгляд, достаточно.

Также, 21 сентября 1884 года были переданы в канцелярию «по семидесяти пяти печатных экземпляров особых мнений члена комиссии П. Селицкого» об общественном управлении туземцев и об устройстве народного суда в Семиреченской области.

23 ноября 1884 года были готовы проекты Положения об управлении духовными делами киргизов, с объяснительными записками, формами метрических книг и описания границ областей Степного генерал- губернаторства, каждый по семьдесят печатных экземпляров. Все документы были высланы в канцелярию Степного генерал-губернаторства.

Свою работу комиссия закончила в 1884 году 20 декабря, свидетельством чего является приказ по Степному генерал-губернаторству, в котором выражалась «благодарность председателю и членам комиссии и сообщалось о получении в мае 1885 года отчета о деятельности комиссии под председательством М. Курбановского» [116, л. 128]. Уже 7 января 1885 года, Степной Генерал-губернатор Г. Колпаковский пишет графу Д.А. Толстому, что председатель комиссии М. Курбановский «уволен в четырехмесячный отпуск в Европейскую Россию и просит его зачислить в комиссию, которая будет рассматривать проект нового Положения» [116, л. 128], об управлении в областях Уральской, Тургайской, Акмолинской, Семиреченской и Семипалатинской в Петербурге. Но, Курбановскому не суждено было работать в комиссии Министерства Внутренних Дел, так как 6 мая 1885 года он умер в Петербурге во время отпуска. 28 января 1885 года канцелярия Степного Генерал-губернаторства сообщила в канцелярию Министерства Внутренних Дел о том, когда и какие документы отправлены для разработки нового закона. Сообщалось, что 24 декабря 1884 года были высланы: Положение о поземельном устройстве, о податях, земских повинностях, о местном управлении киргизов с объяснительными записками, 29 декабря - Положение о колонизации с объяснительной запиской, 4 января 1885 года с курьером - казаком М. Колпаковским (однофамилец генерал-губернатора Г.

Колпаковского), отправлены несколько проектов Положений: о суде биев, об административном делении областей и три карты Степного Генерал - губернаторства. Всё это говорит о том, что комиссия Министерства Внутренних Дел, под председательством В. Плеве в Петербурге начала работу по подготовке нового Положения по управлению Степным краем сразу же после окончания работы комиссии под руководством М. Курбановского в Омске.

В комиссию, под руководством сенатора В. Плеве вошли: от Военного министерства - Л.Н. Соболев, от Уральского казачьего войска - П.В. Мартынов, Сибирского и Семиреченского - П.С. Щербаков, Оренбургского - И.Н. Стрелковский. От Министерства иностранных дел - Д.Л. Лисовский. От Министерства внутренних дел - И.М. Лазаревский. От Министерства государственных имуществ - В.Г. Тригоров. От Министерства юстиции - С.Г. Щегловитов. От Степного генерал-губернаторства - Н.Л. Мордвинов и другие.

Комиссия начала свои заседания 5 октября 1885 года. Первым вопросом она рассмотрела соображения генерал-адьютанта Свистунова об управлении Семипалатинской областью и распределении ее территории между Акмолинской и Семиреченской областями.

Свистунов предлагал для достижения единства войсковой и областной администрации присоединить северо-западные уезды Семипалатинской области к Акмолинской, а юго-восточные - к Семиреченской области. Вместо трех было бы две области с особым в каждой области казачьим войском во главе с военным губернатором. Он являлся для казачьих войск наказным атаманом. Все уезды, граничившие с Китаем, при этом вошли бы в Семиреченскую область.

Степной генерал-губернатор Г. Колпаковский нашел неприемлемыми предложения Свистунова. Он рекомендовал отделить от Семипалатинской области Павлодарский уезд и от Семиреченской области - Лепсинский уезд, присоединив первый к Акмолинской, последний к Семипалатинской области. Колпаковский считал, что это облегчит губернатору Семиреченской области пограничный надзор, управление Лепсинским уездом и устранит споры между жителями смежных волостей. Оба проекта комиссия отвергла.

При этом Госсовет указывал, «что существующий в степных областях порядок управления крайне ненормален, и что к прекращению дальнейшего его существования должны быть направлены самые энергичные усилия правительства» [117, л.47]. Поэтому и была создана Особая, под

председательством Государственного Секретаря, Статс - Секретаря В. Плеве «комиссия из представителей всех подлежащих ведомств, которая окончила возложенную на неё работу в 1888 году» [118, л. 1 ].

В «Записке» к объединительному проекту Положения для Степного генерал-губернаторства, составленной в 1888 году подчеркивается, что все «кочевые народы, во все времена ... жили и живут под родовым началом», «в этом строе они находили не только защиту от врага, но и взаимную поддержку в беде и нужде, т.е. крепкую нравственно-экономическую связь» [119, л.88].

Однако при подготовке «Временных положений» Степная комиссия выступила против родового начала, считая, «что роды, составляя большие и неравномерные административные единицы, раскинуты на значительном пространстве и что соединение большого рода под властью одного родоначальника может быть вредно в политическом отношении». Поэтому роды были разделены на волости (1000-2000 кибиток) и аулы (100-200 кибиток), а управление ими поручено волостным управителям и аульным старшинам, избираемым народом на трехлетний период. Народные судьи, Бии были предложены к избранию на тот же срок. Тем самым, вместо нравственноэкономического блага при выборах укрепились интриги, подкуп избирателей, разлад и разврат в народе.

В «Записке» указывалось: «Учитывая вышеизложенное, «весьма желательно, чтобы родовое начало было опять восстановлено», тогда « киргизское хозяйство прежним своим своеобразным блеском., продолжится введенная нами дезорганизация кочевого быта - киргизы будут беднеть и развращаться все сильнее и сильнее с каждым годом, а кулачество разовьется так, что свободнейший из народов закрепостит экономически окончательно и бесповоротно» [119, л.91].

Также подчеркивалось что, «разрушив родовой быт, Степная комиссия, роковым образом разрушила и народный суд у киргизов. Судьи избираются теперь народом в определенном количестве и на определенный срок, снабжаются особыми знаками и книгами для записывания решений, провозглашавшихся прежде устно. Почетный киргиз боится и этих официальных знаков, и этих книг, он не соглашается быть казенным чиновником, подлежащим суду и пересуду за свои действия по службе, привыкнув с незапамятных времен к свободной форме третейского суда ...» [119, л.88].

В самом деле, говоря о форме обычного права, которая существовала повсеместно у киргизов до принятия законов Российской империи, подчеркивается, что она была поразительной «поэтому,... указывает на недавнюю ещё трогательную чистоту нравов этого народа» [120, л.27].

Именно изменения суда биев по мнению администрации Акмолинского областного правления Степного края являлось для честных и неподкупных киргиз несчастьем, и наоборот, послушным орудием для интриганов. Далее делался вывод о том, что истинными причинами «разорения киргизского хозяйства и развращения чистых и простых нравов» кочевников является разрушение в кочевых уездах родового быта. Восстановление родового начала и народного суда, близких к основам прежнего, уменьшило бы бумажную волокиту. Роль уездных начальников как надзирателей за действиями и родовых почетных киргиз и блюстителей порядка за приведением в исполнение судебных решений, стала бы весьма значительной и уважаемой [120, л.29].

Администрация Тургайского областного правления указывая, что «общественное управление киргизов организовано Временным положением 1868 года аналогично с общественным управлением крестьян», подчеркивала, что у киргизов, основанием общественного устройства является кибитка. Тогда как у крестьян каждый отдельный двор представляет собою хозяйственную единицу. Отдельная кибитка у киргиз не является обособленным хозяйством и каждый кибитковладелец не есть хозяин. Хозяйство у киргизов, соответствующий домохозяйству у крестьян, представляют собой группы семейств, связанных родственными или хозяйственными отношениями и пользуются сообща, как зимними, так и летними пастбищами [121, л.82].

Такое деление киргиз-аулов, соответствуют крестьянскому сельскому обществу. Разница в том, что зимовыми стойбищами аульное общество пользуется сообща. С наступлением весны аулы расходятся в разные места кочевания по обычаям и аульное общество в понимании закона 1868 года не существует. Такое нарушение положения закона не может соблюдать выборность от каждых 10 и 50 кибиток, назначаемых на съезды и не являются представителями определенных хозяйственных интересов, как выборные от домохозяев крестьянского общества. Также чиновники от Тургайской администрации пришли к выводу о том, что «решение самых жизненных для киргиз вопросов и выбор органов, чрез посредство которых действует русская администрация, перешло во власть учреждений нисколько не соответствующим тем началам, на которых существует действительный быт киргизов. Прежний патриархальный строй этого быта был разрушен, а взамен его Временное положение дало искусственные аулы и волости, несостоятельные и в смысле общественно-административном» [121, л.82].

Далее, чиновники Тургайского областного правления подчеркивали 13 летний опыт деятельности, который показал, что «действительные представители народа устранены от общественных дел и выборы отданы в руки людей, уронивших в глазах киргизов самое звание выборного». Поэтому при проведении последующих реформ предлагалось: «упразднить звание десятников и пятидесятников как учреждение чуждое понятиям киргизов и бесполезное», ликвидировать аульное управление, как «несоответствующее бытовым и хозяйственным условиям жизни киргизов». Напротив, «принять единственной единицею общественного управления волость, сохранив ныне существующие волостные учреждения, т.е. волостные съезды, волостных управителей и судебных биев; «волости составлять из отдельных хозяйств, соседственных по местам зимовых стойбищ и летнего кочевания»; «волостные съезды образовать из собрания представителей от всех отдельных хозяйств в волости, т.е. аксакалов», которые решали бы все дела киргиз на съезде аксакалов» [121, л. 84].

Затем, 2 мая 1890 года министром внутренних дел, проект нового закона были представлен в Госсовет, «мнение которого по сему делу удостоилось высочайшего одобрения в 25 день марта 1891 года» [122, л. 40]. Ввести в действие Положение планировалось «с 1 января 1892 года. Между тем, в виду бюджетных затруднений... вызванных неурожаем 1891 года, Министерство финансов высказалось за необходимость отсрочить приведение в действие этой реформы до более благоприятного времени и Министерство внутренних дел не нашло возможным возразить против такового предположения» [118, л.1].

Степной генерал-губернатор барон М. Таубе неоднократно писал Плеве, который исполнял обязанности Министра внутренних дел, о необходимости введения закона 1891 года с 1 января 1892 года для создания возможности «прочной борьбы с искоренившимися здесь непорядками», «в интересах высочайше вверенного ему управлению края» и ввиду «давно ожидаемого краем и срок введения, которого. известен населению». Дабы не быть голословным приводил разные цифровые данные по расходам на содержание штатов управления, о порядке взимания оброчной подати и о «весьма незначительных пожертвованиях, по сравнению с предоставляемым введением нового административного и судебного устройства» [123, л.36].

Далее М. Таубе показал расход по штатам, состоящий из 857, 098 рублей 23 копейки, из которых 196,020 рублей отведены на земские сборы, 18,300 рублей на счет городских и войсковых сумм, остальные - 642,478 рублей, 23 копейки - за счет Г осударственного казначейства. Касаясь неурожаев, генерал- губернатор писал о том, что они сказались только на положении оседлого населения Петропавловского и Кокчетавского уездов. Кочевое население Степного края способно уплатить налоги, согласно положения 1891 года. По мнению М. Таубе Министерства внутренних дел на содержании канцелярии Степного Генерал-губернаторства тратит 35,682 рубля, губернаторов областей 37,560 рублей, областных правлений - 150,5564,49 рублей, врачебной части - 55,911,91 рубль, уездных управлений - 242,518 рублей. Всего: 552,241 рубль 40 копеек. По сметам Министерства юстиции - 75,148 рублей. Издержки государства - 597,389 рублей. Пенсионные выплаты ровны 10 тысяч рублей. Всего приплата выражалась бы примерно 35 тысяч рублей или по 7 тысяч на одну область. Если же учитывать то обстоятельство, что «...государство с введением Положения 25 марта», получит новый доход, «в виде оброчной подати, определенной по IX статье Положения и исчисляемой по местным соображениям, то приплата выразится в крайне ограниченных цифрах» [123, л.36].

Генерал - губернатор учитывал и то обстоятельство, что «распоряжение об исчислении и взимании налогов в новом виде уже сделано. Новое распоряжение о налогах в отмену сделанных и известных населению приведут к нежелательным толкам и неустойчивости правительственных распоряжений» [123, л. 36].

Из Петербурга последовала телеграмма, которая уведомляла о приостановке введения Степного положения и взимании оброчной подати с 1 января 1892 года. Также, 18 февраля 1893 года из Министерства Внутренних дел, земским отделом по делопроизводству о киргизах в канцелярию Степного генерал-губернаторства поступило распоряжение о признании «необходимым отсрочить переустройство» управления степными областями «не позднее как до последней четверти предстоящего года и внести в сметы исчисленные на означенное преобразование средства по расчету с 1 октября 1893 года, с тем, чтобы назначения по финансовой смете Министерства внутренних дел как по доходам, так и по расходам были определены по сроку до 1 октября на основании существующих узаконений, штатов и постановлений, а с этого времени и до 1 января 1894 года на основании Высочайше утвержденного 25 марта 1891 года «Положения» об управлении степными областями» [96. с. 280].

Мнение главного управителя края не было учтено и Степное положение 1891 года введено с 1 октября 1893 года, хотя уже через несколько лет тот же М. Таубе и военные губернаторы областей, как и алашская интеллигенция поднимали вопрос о пересмотре Положения 1891 года.

Казахская интеллигенция считала, что казахи управляются «на основании особых законоположений», «самых диких и бессмысленных» [11, с.21], чиновники царской администрации желали совершенствования системы колониального управления краем и приспособления аппарата принуждения к новым историческим условиям.

Таким образом, Степное положение 1891 года готовилось несколькими комиссиями: сначала в областях под руководством губернаторов областей, затем с 4 марта 1883 года по 20 декабря 1884 года в Омске работала Объединительная комиссия под председательством М. Курбановского, сразу же после её окончания приступила к работе Особая комиссия Министерства Внутренних Дел, которую возглавил В. Плеве. Завершилась работа в 1888 году.

Второго мая 1890 года проект нового закона был представлен в Госсовет, одобрен и утвержден царем Александром III 25 марта 1891 года. Как в ходе подготовки Степного положения 1891 года, так и после её принятия, не было единого мнения о содержании, сроках и последствиях ее введения в крае. В разные годы в закон 1891 года вводились дополнения и изменения.

Например, из Министерства Внутренних Дел Степному генерал- губернатору 5 декабря 1897 года было выслано постановление утвержденное Госсоветом 11 октября 1897 года, Соединенных Департаментов Законов, Г осударственной экономии и Г ражданских и Духовных дел и общего собрания о дополнении 17 статьи Положения об управлении степных областей. В постановлении указывалось: «В случае значительного усиления в той или другой местности областей Акмолинской, Семипалатинской и Семиреченской следующих преступлений: сопротивления правительственным властям, убийства, разбоев, грабежей, скотокрадства и пристанодержательства, Степному генерал-губернатору предоставляется тех из инородцев, которые по имеющимся у местной административной власти достоверным сведениям об участии их в означенных преступных действиях, оказываются вредными для общественного порядка и безопасности - удалять в избранную для сего Генерал-губернатором местность, в пределах упомянутых областей, с воспрещением всякой из не отлучки в течение определенного срока, не свыше, однако, пяти лет. О каждом таком распоряжении Генерал-губернатор доводит до сведения Министра внутренних дел, с подробным объяснением причин, побудивших его принять эту меру». Постановление было утверждено 17 ноября 1897 года императором [124, л.3].

Так, с 19 ноября 1897 года по 22 декабря 1901 года из Акмолинской и Семипалатинской областей «за скотокрадство на основании закона 17 ноября 1897 года» было выслано 47 человек по 11 представлениям губернаторств двух областей. В 1899 году - 22 киргиза из Акмолинснкой и 16 из Семипалатинской, в 1900 году - 2 киргиза из Акмолинской и 5 из Семипалатинской, в 1901 году - 2 киргиза из Акмолинской области. Высылались по решению генерал-губернаторов областей из Семипалатинской в Акмолинскую и наоборот, также в отдаленные уезды соседних губерний и областей [124, л.3].

Уже в 1906 году 28 июля Степной генерал-губернатор написал «Записку» Министру внутренних дел «относительно административной высылки киргизов».

В «Записке» главный управитель края указывал, что статья 17 Степного положения 25 марта 1891 года представляла Степному генерал - губернатору право высылать только вредных по политической неблагонадежности инородцев. Но, как отмечает глава администрации, «закон этот оставался без применения за все время его существования так как после Кенесаринского восстания степняки - киргизы в политическом отношении были вполне благонадежны и не подавали поводов к репрессиям. Не имея, поэтому особенного значения для Степного края, упомянутая статья в том виде, как она изображена в Степном положении 25 марта 1891 года, может быть отменена»[124, л. 64].

Далее генерал-губернатор высказывает мнение о том, что киргизы ходатайствуют не об отмене статьи 17 Степного положения, а об отмене закона 17 ноября 1897 года, дополнившего статью 17, предоставлением Генерал - губернатору права высылки скотокрадов. Предлагает меры для её искоренения: первое, возложить материальную ответственность в пользу потерпевших на киргизские общества, второе, высылать скотокрадов в другие области на определенный срок. При этом он подчеркивает, что от скотокрадства страдает крестьянство. Способствует развитию её, отсутствие полицейских органов, обширные территории края, умышленные бездоказательные действия самих пострадавших киргиз, также ненависть киргизов к переселенцам, которых они считают виновниками сокращения киргизского «землепользования».

В заключение своего размышления по поводу 17 статьи Степного положения, генерал-губернатор И.Т. Надаров признает, что отмена её «по отношению к скотокрадам не только не желательна, но необходимо даже пресечение губительного для благосостояния населения скотокрадства, удовлетворить» [124, л.63].

В 1902 году Земским отделом Министерства внутренних дел был составлен проект Положения об управлении Степных областей, который по мнению Статс - Советника И. Мельникова, необходимо было составить изучив «...чрез особую комиссию, на месте настоящее состояние киргизских степей, после проведения Сибирской железной дороги, собрать материал по этому предмету в форме статистических, обработанных на месте данных, необходимых для подкрепления выводов о насущных потребностях края» [125, л.36].

В приложении А. мы приводим выдержки из этого документа.

Нельзя не согласиться с мнением автора статьи «Царские законы 1886 и 1891 гг. и усиление колониальной власти в Казахстане» о том, что изменения в административно-территориальном устройстве в 70-80 гг. XIX века, устарелость ряда положений законов 1867-1868 гг. и необходимость совершенствования, улучшения законов по управлению казахских краем в соответствии с требованиями усиливающейся колониальной политики царизма привели к принятию «Положения об управлении Туркестанским краем» от 12 июня 1886 года и «Положения об управлении степными областями» от 25 марта 1891 года [51].

Таким образом, мы можем сделать следующие выводы:

- главной задачей колониальной политики царского правительства в 18221891 годах было объединение подвластных России народностей под одно управление, устранение от власти местной аристократии, ослабление родовых начал, с целью добиться слияния казахских степей с прочими частями России;

- реформы 1886, 1891 годов опирались на десятки законодательных актов царской России, принятых в XIX веке. Наиболее значимыми, в контексте колониальной политики России в Казахстане, были «Устав о сибирских киргизах» 1822 года, «Устав об оренбургских киргизах» 1824 года, «Временные

положения» 1867, 1868 годов, способствовавшие законодательному

закреплению превращения казахских земель в колонию России;

- непосредственная подготовка реформ началась после принятия

«Временных положений» 1867, 1868 годов. Реформы тщательно

прорабатывались чиновниками Российской империи;

- для подготовки Степного положения 1891 года было создано несколько комиссий: сначала в областях, под руководством губернаторов областей, затем под председательством М.А. Курбановского работала Объединительная комиссия. Сразу же после ее окончания приступила к работе Особая комиссия Министерства внутренних дел, которую возглавил В. Плеве. После одобрения в Госсовете, Степное положение 25 марта 1891 года было утверждено императором Александром III;

- реформы 1886, 1891 годов были направлены на дальнейшее закрепление колониального статуса Казахстана, являлись завершающим звеном в колониальной политике Российской империи;

- новые законы, прочно укрепив власть Российской империи в Казахстане, усилили колониальный гнет казахского народа и грабеж его богатств;

- в последующие годы в Степное положение 1891 года вносились дополнения и изменения, усиливающие колониальное положение Казахстана.

2